Молчи и танцуй
Шрифт:
– Нет, мне утром на рыбалку.
– А, так вы радуетесь празднику накануне. Прекрасно.
– Да нет, я, когда рыбу ловлю, то я ловлю рыбу, а не пью. Я сейчас с женой полаялся. Она ушла в соседнюю комнату, сказала, что я скотина.
– Почему?
– Потому что не сдаюсь, – Николай обиженно фыркнул. – Как будто я каждую неделю то на рыбалке, то с друзьями, то в гараже... Вот вырвался первый раз за год, так нет же…
Вадим выдержал паузу, потом тихонько спросил:
– Николай, а ваша жена сейчас может нас слышать?
–
– Отлично. Как ее зовут?
– Катя.
– Екатерина, здравствуйте, – пропел Вадим, – я сейчас буду проявлять мужскую солидарность, вы уж простите... Что же у нас случилось?
Несколько секунд телефонная трубка шуршала, потом обиженный женский голос произнес:
– Я его просила завтра на рынок со мной съездить, смесители для ванной посмотреть, а он – на рыбалку… Ой, здравствуйте!
– Здравствуйте, Катя. Но ведь рынки работают всю неделю. Почему же именно завтра?
– Потому что… ну, потому что давно собирались.
Вадим усмехнулся.
– Ох, Катя, я бы на вашем месте отправился с мужем на рыбалку. Погода какая стоит! Только на водоем…
– А смесители?
– Да не в смесителях дело, правда ведь?
– Ну, почему же…
– Потому что. Советую найти завтра вторую удочку. Что будем слушать, Катя?
– Ой, не знаю.. э-э… А можно Энрике Иглесиаса?
– Можно, только после небольшой паузы. Это Вадим Колесников, «Время Луны». Сейчас на радио «Пилот» – реклама, куда ж без нее...
Лариса затушила сигарету, пошла в комнату. Максимка спал, скинув одеяло на пол, сверкал пятками и сладко сопел. Послав ему воздушный поцелуй, Лариса тихонько взяла с тумбочки радиотелефон и вернулась на кухню.
«Какой там у них номер? Шесть-шесть-шесть-сто-один. Легко запоминается».
Как ни странно, линия не была занята. Дожидаясь, пока снимут трубку, Лариса взволнованно кусала ногти и в суматохе искала слова, с которыми она обратится к Вадиму. Но, к ее удивлению, голос, который она услышала на другом конце провода, принадлежал другому человеку.
– Радио «Пилот», слушаю.
– Здравствуйте… Я… – Лариса растерялась. – Я звоню в программу… как ее… «Время Луны».
– Хорошо. Сейчас после рекламы пойдет песня, потом я вас соединю с ведущим. А пока позвольте вам задать пару вопросов.
– Да, конечно.
– Какую песню вы будете заказывать?
– Эээ… – Она не знала, что заказать. Да, собственно, и не для этого она позвонила. – Поставьте что-нибудь на ваш вкус.
– Хорошо. Еще: ваш возраст?
– Хм, двадцать пять. А это имеет значение?
– Да. Вечером мы не принимаем звонки несовершеннолетних. Имя, фамилия, домашний телефон.
Она продиктовала.
– Хорошо, – сказал парень. – Приберите звук на приемнике и оставайтесь на связи.
Лариса ждала две минуты. Кусала ногти и слушала участившееся сердцебиение. Такое ощущение, думала она, словно
С последним аккордом в эфир вышел Вадим, такой же бодрый и общительный.
– Радио «Пилот», «Время Луны». Телефон в студии – три шестерки сто один. У нас на проводе, я знаю, очаровательная девушка. Алло, здравствуйте, как вас зовут?
– Лариса.
Пауза.
Вадим узнал ее, и пауза не была запланированной и поставленной. Видимо, он просто опешил.
– Здравствуйте, Лариса. – Вадим, наконец, взял себя в руки. – Вы уже уложили ребенка спать?
– Откуда вы знаете, что у меня есть ребенок? – чуть не плача от восторга, поинтересовалась она.
– Ну, я предположил.
– Да, я его уложила.
– Не капризничал?
– Нет.
– А кашку манную скушал?
– Ага, скушал. Еще утром. Вечером я кормлю его рыбкой
– Ах, какая прелесть!
Лариса ерзала на табурете.
– Что же побудило вас, Лариса, позвонить так поздно?
– Ваш голос побудил.
Снова пауза. Положительно, она сегодня выбьет парня из колеи, надо поосторожнее. Впрочем, Вадим быстро нашелся с ответом.
– Ой, – сказал он игриво, – вы меня в краску вгоняете. Чего я такого сказал?
– Ничего особенного, чего я не знала раньше. Но мне захотелось самой в этом поучаствовать.
– Вы правильно решили.
– Понимаешь… понимаете, Вадим, у меня, пожалуй, есть проблемы.
– Нет никаких проблем, Лариса, есть вопросы, которые нуждаются в решении. Может быть, попытаемся решить ваши прямо сейчас?
Лариса с усилием проглотила ком сомнений, торчавший в горле, и сказала грустно:
– Давайте.
– Смелее, – подбодрил ее Вадим, и она поняла: он обращается лично к ней.
– Да, – сказала она. – Я хочу сказать, что в одиночестве нет ничего хорошего. Знаю, что хныкать и жаловаться на судьбу нельзя, но я, к сожалению, не железная.
Она умолкла, чтобы восстановить нормальное дыхание. Вадим ее не торопил.
– Я боюсь за свое будущее и за своего сына, – выдавила Лариса. – Очень скоро к нам вернется человек, который был отцом моему ребенку и который перестал им быть.
– Откуда вернется?
– Из… э-э… из тюрьмы.
– А в каком смысле он перестал быть отцом? – ровным голосом спросил Вадим.
– В том смысле, что некоторые мужчины, как и женщины, перестают быть для своих детей теми, кого дети хотят в них видеть... Я не слишком туманно?
– Нет, совсем нет.
– Вот… – Лариса снова чуть не задохнулась. Она понимала, что для остальных радиослушателей ее история – не более чем очередной кусок какой-то неожиданной ночной мыльной оперы, но она сейчас говорила не с ними. – Я не хочу возвращаться назад. Я замужем шесть лет, три из них муж просидел за решеткой, и за время его отсутствия мы с сыном привыкли не бояться. Не знаю, что теперь делать…