Молчи о нас
Шрифт:
– Да погоди со своим вечером, еще натрахаешься, – гаркаю, пытаясь собрать два плюс два. В голове шумит после ранения, от обезбаливащих туман в глазах, но все это ничто по сравнению с тем, как отрезвляет меня Ден, – Ты звонил Маше?
– Несколько раз. Трубку не взяла твоя Маша! Я потом и в двери постучал эти их навороченные. Никого там не было. Пусто.
Чувство беспокойства густой субстанцией медленно ползет по венам. Делаю несколько шагов по кабинету, стараясь не накручивать. Трубку не взяла, из галереи не выходила. А что если выходила раньше? Звонила мне, а я
– Я понял, – сдергиваю с вешалки куртку, но как только собираюсь закинуть ее на плечи, руку простреливает болью. Твоююю ж мать. Час в больнице провел, пока рану обрабатывали. Пуля чирканула кожу, но довольно глубоко. Пока обработали, забинтовали. Сразу сюда поехал, чтобы отчитаться, и на Дена наткнулся. А он, мать его, говорит, что Машу мою не забрал. – Так, я домой поеду, но если что будь готов помочь мне!
– В чем?
Вопросительно прилетает мне вслед, но я не отвечаю. Мне нужно убедиться, что Маша дома.
Маша
Выйдя на первой остановке, перехожу дорогу и минут через сорок добираюсь к месту назначения. Больших размеров здание встречает меня серостью и недружелюбностью сидящих на вахте полицейских.
– Мне нужно к Дамиру Маратовичу, – в третий раз пытаюсь объяснить этим толстолобам, смотрящим на меня, как на ничего не значащую мошку, – просто передайте ему, он поймет. Скажите, что я Маша.
– Девушка, повторяю вам еще раз. Если вы без записи, то мы пропустить Вас не можем. Личное распоряжение Дамира Маратовича, – посмеиваясь надо мной, эти двое обмениваются странными взглядами, – ну правда, отправляйтесь домой или звоните ему на личный телефон.
Ладони начинают дрожать, воздуха почти не хватает. Нервно провожу по намокшим от снега волосам рукой, чувствуя, что еще немного и я просто упаду от неспособности на что-либо повлиять. Даже в полиции мне не могут помочь.
– Да не берет он телефон, – срываюсь на крик и ударяю ладонями по стойке, за которой сидят эти двое бездушных баранов.
– А ну успокойтесь, – подскакивает один из них. – А то посадим сейчас Вас, дамочка, на пару дней, и подумаете, как надо разговаривать с представителями органов.
– Да вас тут расстрелять надо за то, что помочь не можете, – со злостью цежу сквозь зубы, готовая хватать каждого, кто проходит мимо, и молить о том, чтобы позвали Дамира, если он еще здесь.
– Я вам щас расстреляю, – все тот же неуравновешенный выходит из своей огражденной комнаты и злобно напирает на меня. – Ты смотри какая нашлась. Умная, да?
Отскакиваю назад, и меня тут же ловят чьи-то холодные руки. Высокий молодой мужчина с черными волосами недовольно хмыкает и, не обращая на происходящее никакого внимания, проходит мимо. Да что ж тут за нелюди работают?
– Я Вас прошу,
– Маша, два рубля и наша. – глыба изо льда уже впритык ко мне подходит, скаля желтые зубы. Хватает за руку, собираясь потащить куда-то, как вдруг за его спиной раздается.
– Так, Киреев, остынь, – а потом уже мне: – Маша?
Резко перевожу взгляд на своего невольного спасителя и как умалишенная киваю головой.
– Маша, – будто это должно ему о чем-то сказать.
Дежурный, цокнув, уходит в свою «будку», оставляя меня наедине с адекватным человеком.
– Ты знакомая Дамира? – прищурившись, он осматривает меня с ног до головы.
– Да. Пожалуйста, скажите ему, что я здесь. Он поймет кто я.
– Дамира нет. Он был в больнице.
– Где? – непонимающе переспрашиваю.
– В больнице. Его ранили.
Мир вдруг резко сереет, а перед глазами начинает плыть. Этот вечер не мог стать ещё хуже… Ноги обмякают. Хватаюсь за рядом стоящую стену, оглушенная новостью. Дамира ранили…
Мужчина резко подхватывает меня за плечи.
– Эээй, все нормально, он жив здоров.
Господи… Прикладываю ладонь к шее, чтобы снова дышать. Нельзя же так пугать! Бессердечные! На глаза наворачиваются слезы. Столько эмоций за последний час выкручивают меня наизнанку.
– Что с ним? Где он? – шепчу пересохшими губами, в нетерпеливом ожидании смотря в мужское лицо.
– Домой уехал.
Ничего не соображая лепечу «спасибо». Уехал домой… жив. Вот почему он не забрал меня. Его ранили. Боже. Как сильно его ранили? Куда? Вопросы роем атакуют мозг, но я упрямо выхожу на улицу. Поймать такси получается не сразу, так как снег метет как остервенелый. Ноги замерзли, руки дрожат. Холод пронизал каждую клетку, но виной тому, что мне холодно – не он. Пытаюсь представить Дамира в крови и чувствую, как начинаю захлебываться в слезах. Ему было больно. Что ему пришлось пережить?
Да остановись же ты! Настойчиво машу рукой перед готовым проехать такси и, плюнув на все, выскакиваю на дорогу. Мне нужно домой! К Дамиру!
Дамир
Уже на пороге понимаю, что Маши нет. Пустая квартира впервые за много лет кажется мне по-настоящему пустой.
– Маш!
Зову на автомате, глубоко лелея надежду, что она может быть на балконе. Никого. Обутым вхожу внутрь, сканируя пространство и ощущая собственный пульс, набирающий обороты. Где ж ты, девочка?
Как же сложно без мобильного! Заламываю пальцы, пытаясь смотреть на ситуацию трезво, не поддаваясь эмоциям. Куда она могла поехать?
Да никуда, черт дери! Она меня должна была ждать! С*ка, если это снова какая-то мразь, я засажу их всех только за то, что посмели ее напугать! Из-под земли достану, придушу собственными руками, если хоть пальцем тронули!
Ярость, тревога за мою беззащитную девочку взрываются в каждой клетке, подгоняя к двери. Мне первым делом нужен новый мобильный и номер Маши. Пробью по своим каналам, найду, достану.