Молчите рефери!

Ардмир Мари

– Молодеж-жь!

– Вы? Молодежь та еще! После операции спину сорвали этим же способом?

– Оля! – на этот раз звонкий вздох от женщины.

Значит этим или около того.

– А вот теперь становится понятно, почему Сергей ни о чем не знает. – Подмигнула я ему, со словами – переворачивайтесь.

И опять попросила Раису уйти.

– А пока лежите, прошу настоятельно подумать, имеет ли смысл и дальше скрывать ваши отношения. Понимаете, я в любом случае в вашу спальню попаду быстрее, чем сюда. И набрав в руку масло, принялась за

новый этап.

– Твою мать… бл…! – прорычал мужчина, дернув ногой, но я-то уже ученая, увернулась.

– Лучше сами, пока он вас не прищучил. – С улыбкой отозвалась я, припомнив, что мне в Алексе показалось знакомым. И кто бы еще мог, так вольготно есть плюшки на чужой кухне.

– Кто, он?

– Алексей. У вас же старшего сына так зовут. Верно?

11.

Улыбка ведущей шоу стала широкой, а взгляд недоверчивым.

– Она вас не узнала? – переспросила Ева.

– Нет. Более того, в большинстве случаев я был принят за наемного работника. Первоначально за строителя, затем за водителя, и даже за грабителя. – Муж, послав мне улыбку, продолжил с прежним скорбным видом.
– Я уже не говорю, что очень часто она просто меня не видела, и натыкалась, причем со спины.

– Любовалась крепким затылком и летела как мотылек на огонек. – Отреагировала я.

– И вас это обижало?

– Настораживало. – Прижав свободную руку к сердцу, ответил мой благоверный.
– Она же приближенная к семье, живет в нашем доме, постоянно контактирует с моими родными. Ненароком начнешь приглядываться.

Я, соглашаясь, поддакнула и погладила его по руке. Леша улыбнулся:

– Попытаешься войти в контакт, чтобы понять, какой человек приспособился к условиям в доме настолько, что позволяет себе указывать старшим.

Ева кивнула, предлагая раскрыть повествование: - И…

– И очень удивляешься, когда выясняется, что она тебя ни во что не ставит.

– Да, - Согласилась я с улыбкой, - нужно было тебя ставить… в угол, причем с раннего детства.

– Вот видите! – кивок в мой стороны, и едкое напоминание мне: - а кто-то обещал мне памятник, не помнишь такую.

– Это помню, а какой именно памятник нет.

– За терпение… вселенское.

– Так тебе посмертный воздвигнуть или прижизненный в том самом углу?

Он сжал меня своей ручищей, прошептав на ушко: - С сегодняшнего дня начнем поиск угла в нашем доме.

– А пошли сейчас. – Внесла я конструктивное предложение.

– Оля…. – вздохнул мечтательно муж.

– Хм, простите, что прерываю, - призвала нас к порядку Ева, - Алексей, а ситуация с принятием вас за вора, произошла при каких обстоятельствах?

– При веселых. На празднике в честь пополнения нашей семьи.

– Никто не родился, - ответила я на удивленный взгляд ведущей, - скорее примкнул.

***

После длительного массажа и новой порции проклятий при переселении на кровать, в четвертом часу ночи Богдан Петрович уснул. Раиса несколько раз порывалась, вызвать машину, чтобы меня доставили домой, но я стоически отказалась:

–

Если корч повторится, мне лучше всего быть рядом. Вы тоже ложитесь.

– Я постелю тебе в гостиной.

– Спасибо. – Через минуту она позвала меня и, указав где ванная, и какую майку я могу использовать в виде ночнушки, ушла. Но через минуту вернулась:

– Оль, я… о таком же не принято разговаривать, - начала она туманно и издалека.

– Скажите прямо, как в прошлый раз он сорвал спину?

Внимательный взгляд от женщины от меня не укрылся, выдержала ее молчаливое сканирование на честность и кивком побудила к повествованию: - так как?

– Поднял меня на руки. Но я была против…

– И вас он не послушал, - произнесла я без укора. – Все в норме. Это у них семейная традиция.

– Поднимать на руки.

– Не слушаться. – Я села на разложенную софу и сцепила дрожащие руки, еще не хватало, чтобы она из-за меня беспокоилась. Но теперь есть шанс прекратить его срывы и уверовать в скорейшее выздоровление на все 99,9%.
– Раиса, мне жаль, что у него наметился очередной срыв с последующими неприятностями, но… - это я выделила, - я очень рада, что теперь удостоверилась в своих догадках.

– Мы же…

– Не давали повода, все верно. Точнее вы не давали, и вас я видела редко, а вот особое отношение к вам со стороны Богдана Петровича приметила давно. – Улыбка коснулась ее губ.
– И я очень рада, что они подтвердились.

– Почему? – с интересом спросила она.

– Мне нужна помощь. Проведение кифопластики уже не моя блажь и перестраховка, а необходимость. С вами он в любом случае будет стремиться к активному образу жизни, так?

– Ну, я…

Меня неправильно поняли, пришлось изменить вопрос: - Вы знакомы с ним более моего. Он вообще активен?

– Д-да.

– И это замечательно. Но я не хочу видеть, как мой труд, раз за разом рушится, а он опять переживает боль. Вы наверняка так же.

– Что нужно от меня?

– Поддержите меня в вопросе с исследованиями и анализом нынешнего состояния, а затем и операцией.
– Взглянув на нее, предупредила честно: - Упираться будет, но вы сможете.

– А если нет?

– Тогда в моем рукаве закончатся все козыри. А без козырей я играть не смогу.

– Вы его бросите? – возмутилась Раиса, гневно сверкнув глазами. – Но он только сейчас перестал быть агрессором!

– Я исполню условия договора, известные всем его участникам. Если он желает вернуться в прошлое, это его право. У нас с вами три месяца, при его согласии этого вопроса не возникнет.

– Три месяца. Хорошо.

– Раиса, …возникнут подергивания ног, не мешкая, будите меня. – Кивнула и вышла.

Я засыпала с мыслями, что за мое расчетливое отношение к восстановлению здоровья Богдана Петровича она, как любящая женщина, обиделась не на шутку. И если надавить на клиента в вопросе их отношений, он попадет в хорошие руки и под постоянный присмотр. Только бы получилось.