Молись, королева!

Муравьева Ирина Лазаревна

— Отчего?

— Здесь слишком опасно. Много народа, и это дает отличный маневр для неожиданного нападения.

— Очень жаль.

— Почему?

— Потому что я собираюсь в город! — заявила Майя, и улыбнулась чарующе-лукавой улыбкой.

Глава 18

Через полчаса она в сопровождении Авери(который настоял на своем присутствии в качестве охраны) покинула таверну.

Рональд, окно комнаты которого как раз выходила на улицу, смотрел на удаляющихся рыцаря и даму со смешанными чувствами. Ему не нравилась

Майя. И он не доверял женщинам как таковым. С другой стороны-и он не мог не признаться в этом хотя бы себе-его интересовала юная будущая королева. И, опять же, Рональд вдвойне не доверял женщинам, способным на такое коварство, как заинтересовать.

Мать Рональда-Клотильда- была шлюхой. Не несчастной, вставшей на опасную дорожку ради денег, а самой настоящей шлюхой. По крайней мере Рональд никогда не слышал от матери слезливых историй о честном прошлом или того, что она недовольна своей судьбой.

Клотильда работала в таверне обслугой. Подавала пиво и еду. С особо понравившимися клиентами она "подрабатывала". И для нее в этом не было ничего противоестественного. А так как Вальтер не обделил женщину роскошной внешностью- темные густые волосы, пышная грудь- то желающих понравится Клотильде клиентов было предостаточно.

Рональд был вполне привычен к тому, что мужики щиплют его маму за роскошный зад. Или же к тому, что порой, если Клотильда не находила места получше, шторка в их "детскую" половину комнатушки задергивалась.

В такие часы Рональд всегда предпочитал зажимать уши своей младшей сестре.

Хотя, как выяснилось впоследствии, это не слишком помогло.

Сестра(по крайней мере по материнской линии) Рональда — Берта — вполне унаследовала и роскошную внешность матери и ее легкие нравы.

Тоньше чем мать в кости, Берта все же унаследовала красивую грудь и лукавую материнскую улыбку. Но волосы ее, в отличие от брата и матери, были огненно-рыжего цвета. За что в квартале Берту прозвали "лисицей". И сестричке это имя вполне подходило. Берта была ловка, изворотлива. В отличие от матери, она не разменивалась на всех, кому она нравилась. Цель Берты всегда была выше. И девушка шла к ней весьма упорно. Она завоевала. Очаровывала. Умела заинтересовать людей много выше ее по статусу. Богатых купцов. Мелких дворян. Им она рассказывала разные слезные истории. От того, что ей нечем кормить десяток младших братьев и сестер, и до совсем уж откровенного вранья, что она тайная дочь барона/графа ЕгоЗнаютВсе. И многие мужчины велись на эти сказки. А если и не велись, то, по крайней мере, делали вид что верят Берте, чтобы провести с ней немного времени. И за это время они знатно платили. Но Берта редко подпускала мужчин ближе определенных рамок, и говорила, что самое ценное хранит для "того самого". Правда в ее извращенном представлении "тот самый" был не принцем на белом коне и долгожданной чистой любовью, а лишь тем, кто сможет предложить наиболее высокую цену. Или же выгодные условия.

И как они с братом смеялись над всеми "претендентами"!

По вечерам Берта, сидя все в той же комнатушке, что некогда снимала их мать, в лицах и красках рассказывала Рональду, как тот или иной олух повелся на ее слезливую историю.

Рональд хохотал почти до слез: настолько точно Берта

копировала ужимки и даже говор их знакомцев. Но внутри оставалось странное неприятное чувство. Особенно когда юноша смотрел как ласково и почти влюбленно смотрела Берта при свете дня на тех, кого высмеивала по вечерам.

Но все это было в прошлом. Их разбитная мать. Их детство и отрочество. Даже Берта умерла, заболев чумой в один неудачный год.

А чувство недоверия к женщинам осталось. Особенно к тем, что ведут тебя на верную смерть и при этом завязывают шелковый поводок на твоей шее.

Тем временем Майя и Авери прогуливались по городскому рынку.

В этот день он как никогда был полон народу. Но и диковинных вещиц на рынке было не занимать. Украшения, шелка, специи и даже крепкий напиток из заморских зерен, имеющий темно-коричневый цвет и оставляющий во рту странное горькое послевкусие.

— О Вальтер, кто захотел бы пить это! — со смехом скривилась Майя, когда продавец преподнёс ей маленькую чашечку для пробы.

— Вы удивитесь, но кофе пьют очень многие люди. Когда я ходил в походы на восток, мне не раз предлагали этот напиток.

— Вы ходили на восток?

— И не один раз. Жизнь рыцаря — это сплошные военные компании и скитанья. Хотя, благодаря ей, я, безусловно, побывал почти во всех граничащих с нашим королевствах.

— И не уверенна, что вам везде были рады, — про констатировала Майя.

— Да. Вы правы. Рады были далеко не везде. Но…я видел много интересного.

— Не сомневаюсь, — улыбнулась Майя, — Смотрите, мне пойдет эта вещь?

И она показала на кулон с камнем в виде кошачьего глаза, висящий на одном из прилавков.

— Сомневаюсь. Он слишком огромный. А вы…очень хрупкая. — при последних словах Авери чуть замялся. С одной стороны, ему казалось слегка неуместным говорить это королеве. С другой- Майя все же никогда не кичилась своим статусом, и отчего-то Авери хотелось говорить с ней как с другом.

Майя фыркнула с деланным недовольством.

— Хорошо. А этот?

Второй кулон был поменьше. В форме ящерки с глазами-камешками.

— Нет. Этот слишком вычурный.

— Тогда что же мне выбрать? Подскажите девушке в беде, господин рыцарь, — улыбнулась Майя.

Авери осмотрел украшения. Что бы из них подошло Майе? Странный вопрос. Даже когда он был женат, Авери не занимался выбором побрякушек. Только тогда вся жизнь его была перебежками с войны до дома. А дома так же шла война. А теперь… Отчего — то Авери очень хотелось выбрать для Майи украшение. Поэтому он внимательно осмотрел все побрякушки. Эта несуразна. Здесь-слишком грубая работа. Вот это-вообще для троллей, а не для дам.

И тут взгляд его упал на подвеску, изображающею два перышка. Серебро. Работа мастера была настолько тонкой, что можно было поверить, будто они действительно настоящие.

– Вот это, — указал Авери.

Майя посмотрела на подвеску. Ее темные глаза внимательно и пристально изучили ее со всех сторон. Пальцы слегка коснулись украшения.

— Красиво…

Рука девушки было потянулась к кошельку на поясе, но Авери остановил ее.

— Не стоит. Я заплачу.

— Но…

— Пусть это будет подарок.