Молитва о любви. Том III
Шрифт:
– А ты спроси, – предложила Наташа и, не дождавшись вопроса от Даши, грустно сказала. – Выхожу за Володю, потому что больше никто предложения не делает. А семью надо иметь. Детей рожать. Не повезло мне с любовью. Может, тебе повезёт. Женя страшный человек, поверь.
– Так ты, что? Его любишь? – с дрожью в голосе спросила Даша.
– Любила. Так любила, что жизнь готова была за него отдать. Володя меня спас. Я ему очень благодарна.
– О, Наташа, прости, прости. Я тут со своими пельменями. Так он же говорил, что если его полюбят, то…
– Слова это
– Наташа, я пойду домой. Мне очень больно всё это слушать. Я ему поверила. И тебе, наверное, меня видеть тяжело.
– Мне? Да я влюбленных в него девушек каждый день вижу. Привыкла уже. Наперёд знаю, что будет. А вот рядом с тобой я его даже не представляю. Ты же из другого мира. У вас что, в консерватории ребят нет?
Раздался стук в дверь, и на пороге появился Женя.
– Привет, Даша. Я тебя в окошко увидел. Вот, решил прийти выразить своё почтение. Надолго к нам?
Дашенька вся зарделась, сердце упало так глубоко, что его стук раздавался где-то в ступнях ног. Голова закружилась, и она сильно сжала кулачки, чтобы не потерять сознание и избавить всех от столь мелодраматической ситуации.
– Я пельмени принесла. Сама делала, – произнесла она, обращаясь к Жене таким тоном, как будто он был самым близким человеком на свете. И только этот близкий человек должен был в этих словах увидеть совершенно другой смысл. А смысл был прост: «Я люблю тебя, я жить не могу без тебя, я готова на всё ради тебя».
– А борща не захватила? В следующий раз жду тебя с борщом, – Женька засмеялся. – Пойду, скажу Вовану, чтобы он воду поставил. Очень вовремя сие блюдо. Молодец, скрипачка. Всё правильно делаешь.
Когда Женя вышел, Даша взяла Наташу за руку и, глядя ей прямо в глаза, тихо сказала:
– Прости меня. Он необыкновенный. Я не могу уйти.
– Я тебя предупредила. Смотри сама. В конце концов, я же тебе не мать.
После ужина Женя пошёл провожать Дашу домой. Возле подъезда он обнял её и поцеловал в носик.
– Ты сегодня просто красавица. Красный цвет очень тебе идёт. И волосы у тебя роскошные, – говорил Женя и кончиками пальцев нежно гладил Дашины волосы, дотрагивался до ресниц, щёк, губ.
Даша не выдержала, обняла Женю, и прижалась к его губам.
– О, да ты у нас страстная натура, скрипачка, – сказал Женя после того, как они прекратили целоваться. – Родители твои дома?
– Не знаю. Бабушка точно дома. А зачем тебе?
– Ну, так. Хочется посмотреть, как ты живёшь. Только с родителями знакомиться не хочу. Рано ещё.
– Мы скоро все в загородный дом переедем, на Николину гору. Я тогда вас всех к себе и приглашу.
– Отлично. А Наташку зачем? Ты меньше её слушай. Она тебе наговорит.
– Я не слушаю. Хочешь, я в следующий раз борщ принесу?
– Хозяюшкой хочешь стать? Приноси, оценим. Всё, пошёл я. Смотри там, в консерватории, ни с кем не заигрывай. Я этого не люблю, скрипачка, – сказал Женя и засмеялся.
Даша не собиралась ни заигрывать,
Дашина жизнь превратилась в настоящую сказку. Всю неделю она посвящала музыке, а воскресенье принадлежало ей и Жене. В этот день она рано вставала, готовила очередное домашнее блюдо, и мчалась в общежитие к Жене. После обеда они вдвоём гуляли по Москве, часами целовались в подъездах, ходили в кино только для того, чтобы продолжить свои поцелуи в последнем ряду, затем Женя провожал её до подъезда и шёл домой. Перемену, произошедшую с Дашей никто, кроме бабушки, не заметил.
Изольда Викторовна несколько раз пыталась расспросить Дашу о том, что с ней происходит, но девушка молчала, не желая подводить Женю. Если он считает, что рано знакомить его с родителями, значит для неё это закон.
Однажды Женя пригласил Дашеньку в театр. Билеты купил Володя для себя и Наташи, но у той разболелась голова, и она наотрез отказалась выходить из дома. Женька «выручил», сказав, что расплатится за билеты позже.
– Пользуйся, пока я добрый, – ответил друг. – Дашу порадуй. Везёт тебе, старик. Такая девушка в тебя влюблена. Просто Татьяна Ларина. Жаль, что ты не Онегин.
– Хоть я не Онегин, зато я Евгений. А твоя Дашка – не Татьяна. Так, ещё одна прислуга в моём гареме.
– Сволочь ты, Женька. Зачем ей голову морочишь? Она ещё совсем ребёнок. Не порть её.
– Скажи спасибо, что я Наташку твою оставил в покое. Ещё одно слово, и не видать тебе свадьбы, как своих ушей.
– Врёшь, гад. Натка о тебе и думать забыла, – ответил Володя и с кулаками пошёл на Женю.
– Угомонись. Пошутил я. Конечно, забыла. А о Дашке не беспокойся. У нашей москвички всё просто отлично. Квартира, дача, родители богатые. Не пропадёт и без меня. По любому я через два месяца отчаливаю, – ответил Женя и засмеялся, – Хотя… Вдруг передумаю и решу жениться. Вместе в Москве будем жить. Домами дружить будем. Опять же, Олимпиада скоро. Думаю, её папаша билеты сможет достать. Как ты на это смотришь?
– Как смотрю? Сволочь ты – вот как смотрю.
Володя выскочил из комнаты и столкнулся с Дашей, которая возвращалась из кухни с вымытой посудой.
– Даша, мне поговорить с тобой надо, – возбуждённо сказал Володя.
– Если о Жене, то я ничего слушать не хочу. Вы его не понимаете. Он смелый, честный и душой не кривит.
– О какой душе ты говоришь? Зачем ты ему готовишь? Это тебя унижает.
– Володя, я же забочусь. Ну что вы здесь видите, в этом общежитии? У вас же денег ни на что не хватает. Мне не сложно. Даже приятно.