Молитва по ассасину
Шрифт:
— Космическая гора? — перебила Сара.
— Не знаю… на ней был снег. Ненастоящий, конечно…
— Маттерхорн. Космическая гора находилась на внутреннем маршруте. Всегда их путаю.
— Как скажете, — пожал плечами Камерон. — Больше ничего не знаю. Квартира на втором этаже, из окна виден снег.
Ракким выдал ему еще пару сотен долларов.
— Когда мы уйдем, тебе захочется обшарить карманы Бенни. Не делай этого. Ты будешь говорить себе, что, если ты не возьмешь его деньги и сотовый телефон, это сделает кто-нибудь другой. Не делай этого. Пусть кто-нибудь другой ворует у мертвых. Только не ты.
Мальчишка не спускал с него глаз.
— Передать что-нибудь Фэнси, когда
— Да. — Камерон часто заморгал и отвернулся. — Скажите, чтобы она забрала меня. Скажите, что я буду ждать ее на ступенях собора Святого Ксавье в полдень. Скажите, что я буду ждать каждый день.
42
Перед полуденным намазом
По экрану, висевшему над торговым автоматом истинно мусульманской закусочной Сэма, пробежали строки. Ракким оторвался от кебаба из ягненка.
СЕНСАЦИОННОЕ СООБЩЕНИЕ.
ТЕРРОРИСТИЧЕСКИЙ АКТ НА БЕРЕГУ ЗАЛИВА.
Следом появились изображения покореженных стальных конструкций и раскачивающихся опор. Бывший фидаин передвинулся по обитому искусственной красной кожей сиденью ближе к монитору. Посреди бела дня, в самый разгар часа пик обрушилась секция моста Генерала Масуда над заливом Сан-Франциско. Сотни погибших. Камера выхватывала крупным планом плавающие тела, перевернутые машины, прижатые течением к быкам. На экране возник мэр города в тюрбане и развевающемся на ветру халате. Он с ходу потребовал призвать к ответственности Рыжебородого. Возглавляемая им служба государственной безопасности не предотвратила атаку террористов. За его спиной, изливая скорбь и ярость, на огромных каменных плитах корчились женщины в традиционных черных покрывалах, оставлявших открытыми только глаза. Моросящий дождь эффектно дополнял картину.
Сара лишь мельком скользнула взглядом по монитору.
— Ты видишь? — спросил Ракким.
Она кивнула.
— Еще один мост, якобы рухнувший по вине террористов. Обычное оправдание многолетней халатности.
— Нет, не совсем обычное. На этот раз все валят не на безбожников, организовавших преступление, а на службу государственной безопасности, которая это допустила.
— Мэр Мийоки всегда был заклятым врагом Рыжебородого.
— А раньше он критиковал его лично?
— У мэра Мийоки скоро перевыборы. В Сан-Франциско всегда трепетно относились к законам шариата. Каждую неделю там прилюдно обезглавливают гомосексуалистов в общественном центре. Рыжебородый является воплощением всего, к чему Мийоки испытывает страшную ненависть.
Раккима ее слова не убедили. Данный публичный выпад он расценил как еще один факт, говорящий в пользу ослабления политического влияния Рыжебородого.
— В чем дело? Ты не притронулась к пище.
Сара отодвинула тарелку.
— Обязательно было убивать?
— Ну, еще я мог позволить этим громилам срезать мясо с моих костей. Потом Зеке, возможно, отдал бы им тебя в качестве награды.
— Я благодарна тебе, пойми меня правильно. Я знаю, как они поступили бы с нами, но двоих-то ты оставил живыми. Просто покалечил, чтобы они не представляли для нас опасности.
Ракким сделал вид, будто внимательно смотрит на экран.
— Так было проще.
— Что это значит?
— Это значит, что мне пришлось действовать очень быстро. Я непроизвольно использовал то, чему меня научили.
— Но если бы у тебя было время… ты не стал бы его убивать?
Ракким понимал, куда она клонит. Час назад Сара увидела, как быстро он умеет действовать, увидела в нем фидаина — и испугалась. Его данное обстоятельство тоже немного пугало. Но в ее вопросе
Ракким взял ее за руку.
— Я — не такой, как ассасин, если тебя беспокоит это.
— Я просто подумала… что трудно не получать удовольствия от того, чем ты так мастерски владеешь.
Он отпустил ее.
— Я не собираюсь приносить извинения.
— Этого я не прошу. — Теперь уже Сара взяла его за руку. — Ты уверен, что мы не должны обращаться к Коларузо за помощью в поисках Фэнси?
— Я и так поставил его под удар, а потому не собираюсь подвергать еще большей опасности.
— Значит, мы позвоним Коларузо из автомата. Абсолютно анонимно…
— Звонок из автомата будет означать, что кто-то хочет связаться с ним и при этом желает остаться неизвестным. Как ты думаешь, что по этому поводу подумают те, кто следит за ним? — Ракким откинулся на спинку и продолжил шепотом: — Только он знает, где мы находимся. Вступив с ним в контакт, мы подвергнем опасности и себя, и его. У меня есть человек, который нам поможет.
Она отдернула руку.
Ракким уставился в окно предоставленной им кабинки на проезжавшие мимо машины. Забравшись в глубь страны, подальше от Лонг-Бич, они осматривали достопримечательности и пытались решить, как поступить дальше. Сара обратила внимание на число католических церквей. Многие из них даже имели кресты на куполах. В столице подобное находилось под строжайшим запретом. Ситуация с окружающей средой обстояла еще хуже, нежели на побережье. Прошлым летом в результате трехнедельной тепловой инверсии более восемнадцати тысяч местных жителей умерли от острой дыхательной недостаточности. О данном факте нигде не сообщалось. Ни в местных, ни в национальных средствах информации. Ракким об этом узнал на катке от Коларузо, причем, по словам детектива, всем полицейским тогда выдавали противогазы. На экране появился счет за обед. Бывший фидаин вставил банкноту в паз и нажал кнопку «СДАЧИ НЕ НУЖНО».
— Я заметила мечеть примерно в миле отсюда, — произнесла Сара. — Хочу проверить сайт рецептов, не оставила ли мать для меня сообщение. Думаю, их система доступа в Интернет оборудована необходимыми фильтрами.
— Вы не составили график контактов?
Она покачала головой. Мимо проехал грузовик с арбузами, огромными, зелеными, в черных полосах.
— Интервалы между контактами всегда были нерегулярными.
— Она ведет себя осторожно. Это хорошо.
Сара уставилась в окно.
— Я так хочу увидеться с ней, поговорить… и одновременно жалею, что она вышла со мной на связь. — Она посмотрела на Раккима. — Жаль, что мы уехали из мотеля.
— Только скажи.
Сара покачала головой:
— Не искушай меня.
43
После полуденного намаза
— Ты не пришла на обед, сестра. — Послушница сестра Елена тяжело отдувалась.
— Не стоило искушать себя пирогом с земляникой и ревенем, который испекла сестра Глория, — ответила Кэтрин. Она хотела побыть в одиночестве. С ее точки зрения, маленькая ложь не являлась значительным грехом, подлежащим тяжелому искуплению.