Молитва по ассасину
Шрифт:
Ракким уставился на него. Сначала Спайдер, теперь Коларузо.
— Я знаю, что все они сравнятся по красоте лишь со старым ботинком, но Мэри-Эллен прекрасно готовит, кроме того, ее бедра словно созданы для родов. Она не обязательно должна стать твоей первой женой. Понимаю, Сара давно застолбила это место. Но ты можешь сделать Мэри-Эллен третьей или четвертой.
— Одной жены больше чем достаточно.
— Кому ты говоришь! Ладно, по крайней мере спросил.
Бывший фидаин улыбнулся:
— Судя по твоему виду, тебе стало легче.
Коларузо хотел что-то ответить, но тут к ним подскочили Энтони-младший и Сара. Юноша старался не смотреть Раккиму в
40
Перед вечерним намазом
— Правда, что люди раньше здесь купались?
— Правда.
Морские буровые установки тянулись вдоль всего побережья. Ракким насчитал не меньше сотни. Увенчанные черной пеной волны накатывались на берег. Пляж Хантингтон-Бич покрывали нефтяные пятна. Песок лип к ногам.
— У них было специальное мыло, чтобы отмыться после купания?
— В то время здесь не было столько нефти. — Сара развернула один из сэндвичей с пряной козлятиной, купленных в международном аэропорту имени Бен Ладена. Она отложила в сторону острый перец и откусила огромный кусок. — Ее здесь не добывали.
— Почему? — Раккиму нравилось наблюдать за тем, как она ест. — Бензин был не нужен?
— Нужен, но не настолько. Они предпочитали играть в воде. Катались на досках, кажется, это занятие называлось серфингом. Вероятно, было весело. Сюда приезжали туристы со всего мира, чтобы плавать, ловить рыбу и тратить деньги.
Бывший фидаин огляделся. По широкой дорожке вдоль берега, взявшись за руки, прогуливались пожилые пары и матери с детьми. Сара сочла нужным расстелить одеяло непременно на травянистом склоне среди нежившейся в лучах солнца молодежи. Раккиму исполнилось немногим более тридцати, однако он чувствовал себя неуютно в обществе модернов и католиков с безумным взором, длинноногих и загорелых. Пары без стеснения обнимались на виду у всех. Даже в Зоне такое не представлялось возможным. И уж точно не днем. Тем более на виду у всех.
Из Сиэтла они вылетели утром. Температура не превышала пяти градусов, и небо затянули серые тучи. В Южной Калифорнии их встретила тридцатиградусная жара. Весь день ушел на перелеты от одного маленького аэропорта к другому, и в международном центре Бен Ладена Сара и Ракким приземлились всего час назад. Биометрические сканеры там, скорее всего, не работали, но бывший фидаин все равно счел необходимым добираться до него на перекладных. Коларузо снабдил их фальшивыми документами, которые украл из отдела секретных операций, и передал Раккиму список аэропортов, где система обеспечения безопасности вышла из строя. Перелет им ничем не угрожал, однако порядком вымотал. Назвав вымышленные имена, они взяли напрокат машину и ввели в систему ГПС маршрут к пляжу, настроив на режим избегания пробок. Впрочем, подобная мера предосторожности оказалась излишней. Сейчас Саре следовало привести себя в порядок, а затем еще предстояло снять номер в мотеле. Время приступать к поискам Фатимы, дочери Сафара Абдуллы, наступит лишь завтра.
Ракким редко бывал в этой части страны, и поездка из аэропорта к берегу моря стала для него своего рода откровением. Машины на автострадах так и кишели, но двенадцать полос в обе стороны оставались чистыми и гладкими, как стекло. То и дело попадались специальные компьютеризированные съезды, оборудованные датчиками содержания озона. Политическая власть сосредоточилась в Сиэтле, а Южная Калифорния, судя по всему, заправляла деньгами. Частично, по словам Сары, благополучие объяснялось нефтедолларами, но решающее значение имела демография.
Сара восприняла перемену обстановки на непостижимом для Раккима глубоко эмоциональном уровне. Словно подснежник распустился, согретый весенним теплом. Едва ступив на пляж, она быстренько закатала брюки выше колен, сняла крутку и зарылась пальцами ног в мягкую траву.
— В Лос-Анджелесе мне приходилось бывать только на научных съездах. Мы почти не выходили из гостиницы и конференц-зала. А если и выходили, то исключительно в официальных костюмах. — Сара осмотрелась. — Я готова жить здесь вечно.
Ракким улыбнулся.
— Коларузо как-то сказал мне, что если б я превратился в католика в субботу вечером, то ни за что бы не согласился стать обратно мусульманином.
— Я видела несколько старых фильмов. Главную героиню одного из них, молодую девушку, звали, кажется, Гиджет. [14] Она с друзьями практически жила на пляже. Большую часть времени все они бегали полуголыми, и никому не было до этого дела. Более всего странно то, что она была монахиней.
14
Гиджет — девушка-серфер из одноименных фильма и телесериала 60-х годов прошлого века.
— Видимо, она не походила на знакомых мне монахинь.
— А еще Гиджет умела летать. Как Супермен. Или ангел, не помню точно. — Она задрала рубашку, подставив живот солнечным лучам, а бывший фидаин украдкой ласкал взглядом ее пупок. — А-а-а-х, похоже на рай. Или ад.
Сара схватила отложенные стручки жгучего перца и отправила в рот. Не спуская глаз с Раккима, девушка потянулась к нему и накрыла губами его губы, проникнув языком глубоко в рот. Поцелуй вышел действительно обжигающим, однако никому из них даже в голову не пришло отстраниться.
Детектив Энтони Коларузо владел вполне приличным домом в католическом квартале Мадрона. Подняв воротник кашемирового пальто и сунув руки в карманы, Дарвин шагал по чисто выметенному тротуару мимо аккуратно подстриженных лужаек, зеленевших перед свежевыкрашенными особняками. Даже собачье дерьмо ему на глаза ни разу не попалось. Пара мальчишек пронеслись мимо на скутерах. Тощие сопляки, одетые только в шорты и футболки, несмотря на холод и сырость. Оставив машину за пару улиц от места обитания детектива, он уже успел медленно обойти весь район. Какой-то старик со слезящимися глазами, сгребавший на газоне опавшие листья, поздоровался с незнакомцем и спросил, не заблудился ли тот, добавив, что прожил здесь уже пятьдесят семь лет и знает буквально всех. Выбритый, словно баптист, Дарвин поблагодарил старика и попросил не беспокоиться. Он прекрасно мог добраться до нужного дома, не прибегая к посторонней помощи.