Молодой Гегель и проблемы капиталистического общества
Шрифт:
Таким образом, можно высказать положение, звучащее весьма парадоксально, но тем не менее выражающее живую противоречивость деятельности Гегеля: чем дальше он отдаляется от ре-волюционных идеалов своей юности, чем больше и решительнее он "примиряется" с господством буржуазного общества, чем менее его мышление выходит за его пределы, тем больше и сознательнее он проявляет себя как диалектик. Диалектическая трактовка человеческого прогресса, которую он впервые представил по нсеобъемлющей. в историко-философском плане значительной форме в "Феноменологии духа", была возможна в тех конкретных исторических условиях только на основе таких противоречий. Анализируя франкфуртский период, мы показали зародыши про-тиворечий в его мышлении. В иенский период они становятся более явными и развернутыми. Далее мы обсудим их более подробно.
Несомненно, что основа
Позднее Гегель не придавал серьезного значения сочинениям ни франкфуртского, ни бернского периодов. Во всяком случае, в Иене начинается исключительно плодотворный этап его деятельности, который, за исключением попытки довести до конца сочинение о конституции Германии, нигде непосредственно не соприкасается с франкфуртской литературной деятельностью.
Тридцатилетний Гегель едет в Иену как совершенно незнакомый читающей публике человек, без единой рукописи, об опубликовании которой он мог бы серьезно задумываться. Несмотря на это, он едет в Иену с гордым и вполне справедливым сознанием своего равенства с наиболее выдающимся и ведущим философом эпохи, другом его юности — Шеллингом.
В 1800 умирает отец Гегеля, оставив ему весьма скромное наследство, которое все же позволило Гегелю оставить место домашнего учителя и в течение нескольких лет заниматься научной работой, не задумываясь о материальных заботах. Он решает сделать Иену ареной своей деятельности и сообщает об этом решении Шеллингу после, как кажется, некоторого перерыва в их переписке. Отрывки из этого письма показывают, с какой твердостью и уверенностью обращается никому еще не известный Гегель к своему знаменитому другу. 2 ноября 1800 г. он пишет Шеллингу: "Твои большие публичные успехи я наблюдаю с восхищением и радостью. Ты уж избавь меня от необходимости говорить об этом смиренным тоном или рисоваться перед тобой. Я изберу лучше средний путь и скажу, что надеюсь, что мы вновь встретимся друзьями. В моем научном формировании, которое началось со второстепенных потребностей человека, я дошел до науки, и идеал моих юношеских лет не мог не превратиться в форму рефлексии, в некоторую систему; теперь, когда я все еще занят этой проблемой, я ставлю перед собой вопрос: какой я могу найти обратный путь для проникновения в сущность человека? Из всех людей, которых я вижу вокруг себя, лишь в тебе нахожу я того, кого я мог бы рассматривать как своего друга также в смысле его самовыражения и влияния на мир, ибо я вижу, что ты понял человека в его чистом виде, то есть во всей полноте его души и вне всякой суеты. Что касается меня, то я питаю к тебе так много доверия, что, надеюсь, ты признаешь мое бескорыстное стремление — если бы даже его сфера была низкой — и найдешь в нем какой-то смысл. Желая и надеясь увидеть тебя, как бы далеко ни было до этого, я должен благодарить судьбу и ждать, когда мы по ее милости встретимся" [16] .
16
Там же. Т. 2. С. 237–238.
Это настроение созвучно той эпиграмме, которую мы уже приводили во введении как символ, свидетельствующий о завершении франкфуртского периода:
"…пусть не станешь ты лучше, чем Время, — Время само вознесется дерзким усильем твоим".
Для того чтобы читатель, занимающийся развитием взглядов молодого Гегеля, смог ориентироваться в его работах, представим их хронологию в форме таблицы.
Хронологическая таблица фрагментов, опубликованных Нолем
Глава третья Обоснование и защита объективного идеализма (Йена, 1801–1803)
Введение
В письме Шеллингу, в котором он сообщает ему о своем намерении переехать в Иену, Гегель говорит о беспокойстве по поводу "литературной шумихи"
1. Роль Гегеля в разрыве между Шеллингом и Фихте
И все же Гегель прибыл в Иену в драматический для развития немецкой классической философии момент: ко времени разрыва Шеллинга с фихтеанской философией, когда начинается сознательное обоснование объективного идеализма. Гегель в этой связи впервые выступает публично (ибо анонимные перевод и комментирование брошюр вряд ли можно считать публичными: выступлениями) и сразу становится очень известным. Молодой Энгельс ясно осознал и выразил эту роль Гегеля: "Достоверно только одно, что именно Гегель довел до сознания Шеллинга, и какой мере он, сам того не зная, вышел за пределы Фихте" [1] . Это достаточно четко высказывает и сам Гегель в предисловии к своему сочинению "Различие между системами философии Фихте и Шеллинга". "Это различие не отразили, — писал Гегель, — ни непосредственно внешняя форма обеих систем, в какой они предстали перед публикой, ни также, наряду со всем прочим, ответы Шеллинга на идеалистические упреки Эшенмайера против натурфилософии" [2] .
1
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 41. С. 179.
2
Hegel. Erste Druckschriften. S. 3.
Процесс дифференциации немецкого идеализма развертывался в это время чрезвычайно быстро. Не более чем за два года до итого (7 августа 1799 г.) Кант опубликовал свое известное заявление против "Наукоучения" Фихте. До этого Фихте еще мог думать, что он не делает ничего иного, кроме последовательной интерпретации философии Канта, и, по всей вероятности, он так и думал. Фихте, по его собственному выражению, защищал "дух" учения Канта против его "буквы", против вульгаризаторских воззрений различных кантианцев. Заявление Канта положило конец неясной ситуации.
Подробное изложение этих различий выходит за рамки нашей работы. Мы хотели бы лишь кратко указать на два момента.
Во-первых, на то, что старый Кант горячо возражал против разрыва духа и буквы. Как бы нечетко, запутанно ни было изложено это заявление Канта, он все же верно узрел, что у Фихте речь идет о совершенно новой философии, но не об интерпретации его собственной. Поэтому можно утверждать, что этот мотив появления новой философии не лишен значения, потому что он — mutatis mutandis — повторяется при расхождении Шеллинга с Фихте.
Гегель занимает особое место в немецкой классической философии и чрезвычайно характерно, что при его расхождении с Шеллингом он просто и ясно противопоставляет устаревшей философии новую, и здесь проблема изложения новой точки зрения как реинтерпретации старой вообще не возникает.
Во-вторых, для лучшего понимания более поздних дифференциаций в немецком идеализме необходимо подчеркнуть, что Кант в своем упомянутом заявлении возражает против того, что в фихтеанской форме "трансцендентальной философии" содержательные проблемы вводятся и в наукоучение.