Молох
Шрифт:
Лариса устало поднялась и пошла гасить свет в прихожей.
Саша с Дилярой переглянулись и молча пошли в спальню. Свет в ней уже погасили, а без него найти кровать оказалось довольно трудно. На ощупь, ступая среди спящих Саша добралась до койки и задумалась, как же на нее взбираться. Внизу на нижнем ярусе кто-то уже лежал. Скинув ботинки под койку, Саша положила руки на свою кровать и поставила ногу на краешек нижней рамы.
Сосед встрепенулся под одеялом и метнулся словно пружина. От испуга Саша замерла, а за ногу ее схватила цепкая мужская рука.
Генрих! Это он спал на нижней
Саша подскочила, толкнувшись ногой, и взлетела на свою кровать, как ошпаренная, срывая с себя неприятную пятерню Генриха.
Закрывшись одеялом с головой, она не раздеваясь затихла и принялась умолять о приходе сна. Перед глазами стояли липкие взгляды мужчин в общей душевой и мужчина с лезвием… интересно, как он? Саше стоит подумать о самозащите. Щетку стоит заточить ножом и носить всегда с собой.
Шорохи и последние шаги в спальне быстро сменились на мерное сопение на койках, а к Саше сон как назло не шел. Ей чудились шаги на улице за стеной дома, испуганные голоса и будто бы злобное рычание собак, глодающих кости. Жители фермы крепко спали, и Саша неподвижно лежала, боясь пошевелить рукой или ногой, пока со стороны общей комнаты не раздался чуть заметный свист, будто начинал закипать чайник. Дверь спальни скрипнула, и кто-то выскользнул из царства спящих наружу, чуть шлепая босыми ногам по полу.
Гадая о том, кто это был, Саша провалилась в забытье на несколько минут, а проснулась от того, что ее бесцеремонно расталкивала Лена.
— Александра, если ты сейчас не встанешь, тебя расстреляют!
Глава 3. Побег
Измученная коротким сном, она с трудом соскребла себя с кровати, чуть не упав при этом с верхней койки. Спальня уже была пуста, за исключением одной больной женщины, которую Саша уже заметила вчера. Дама по возрасту скорее глубоко за 50, была на вид старше других и, похоже, не вставала уже несколько дней, а то и больше.
Лена исчезла в дверном проеме, и Саша поторопилась за ней, боясь опоздать к завтраку. Столы уже были накрыты, и Лара недовольно зыркнула на опаздывающих.
Натянув ботинки под столом, Саша, зевая, запихнула в себя полтарелки каши, а остальное отдала сидящему рядом мужчине. Пожевав кусок хлеба с маслом и пригубив горячего травяного чаю, она немного смогла собраться с мыслями. Лены и Диляры уже и след простыл, когда Саша выползла во двор и умыла лицо в холодной воде из колодезного ведра. Ледяные мокрые руки тут же сковало морозцем. Надо было узнать о судьбе своего грязного пальто, которое можно было накинуть поверх жилета.
Сквозь густой туман, скрывающий внутренние крепостные стены от беспомощных человеческих глаз, начинало пробиваться раннее солнце, похожее на желтый мрачный глаз.
По чуть влажной траве Саша засеменила вдоль стены дома к хозяйственным постройкам. Справа в небесное молоко уходила спящая мертвым сном усадьба с закрытыми на день ставнями. Гнетущее зловещее ощущение
Корзину она нашла быстро, а покопавшись в садовом инвентаре, нашла еще и пару веревочек, видимо, для подвязки растений. Связав их в одну, пропустила через плетение и смастерила тоненькие ручки, чтобы закинуть свою ношу на спину как ранец.
— Доброе утро, — услышала она за спиной. К стене прислонившись наверняка уже довольно долго стоял пресловутый Генрих. — Помощь нужна?
— Утро. Справлюсь, Лариса сказала, ты подскажешь, в какой стороне ольховник. — Буркнула Саша, стараясь не смотреть на него. Корзину забросила на плечи и уверенно прошествовала мимо худого как жердь парня.
Теперь она уже могла точно сказать, что Генриху было не больше тридцати, хоть на первый взгляд он показался ей старше. Щетина пробивалась у него только под носом, и редкими пучками, а лоб украшали начинающиеся залысины.
Возможно, встреть она его в банке, как клиента, она бы даже решила, что он мог бы выглядеть презентабельно в темном пиджаке и дорогом галстуке. Его легко можно было представить с сотовым телефоном у лица, как какого-нибудь брокера или финансового аналитика, который день и ночь проводит на нервной работе. Но без всех этих атрибутов статуса на его месте любой бы выглядел жалко. Хотя, возможно, статус у него здесь все-таки был. Саша решила не конфликтовать с ним открыто, потому что побаивалась его связей и, боялась даже себе признаться, что случай ночью ее сильно испугал.
— Направление я покажу, идти полчаса. А ты сможешь отличить-то ольху от осины? — Ухмыльнулся он и пошел следом. — Да не спеши ты так, тебе же Милу надо увидеть, я знаю, где искать, и дрова не придется таскать.
— Да мне не трудно. Заодно местность поизучаю. Так, куда идти? — Саша зыркнула на него и, скрестив руки на груди, изобразила свирепость.
— Я тебя провожу, еще заблудишься. — Засмеялся Генрих и пошел вперед. — Так ты говорят, Александра, с лишней шестеренкой в моторе?
Саша буравила его спину, а он невозмутимо шел вперед, удаляясь от дома и основной дороги. Они спустились в низину по протоптанной тропинке и вдоль кромки болота вошли в туман, за которым угадывались очертания леса.
— Кто говорит?
— Ребята с конвоя. Понравилась ты одному, только это скорее плохо, чем хорошо. — Голос Генриха помрачнел на последних словах, но он не оглянулся, а продолжал ровным шагом идти по тропе.
— Чем плохо? — Скорее из любопытства спросила Александра. Словам Генриха она не доверяла ни на секунду.
— А ты сама подумай. Если хочешь отсюда уйти, то тебе надо, чтоб обратили тебя, за стену только вампирам да инфирматам дорога открыта. А у них табу. Последнего в роду нельзя обращать. Гены сначала потомству передать нужно, чтобы генетическое разнообразие сохранить. Думаешь, под вампира ляжешь, он тобой делиться с кем-то будет? А когда Гектор к тебе охладеет, уже и родить не сможешь, а то и в подвалах окажешься. Так что, тебе к людям поближе стоит быть. Если, конечно, ты жить хочешь долго и счастливо. Или ты из гордых?