Молох

Вальман Анна

Ира была выбрана идеальной кандидатурой, обладающей красотой и театральным талантом, чтобы поколебать сердца зрителей, а Гектор и два добровольца вызвались отвести ее сразу после обеда. Анхель надеялся, что, вернувшись в спальню, ему и Саше удастся, наконец, поспать, и предвкушал томительные объятия под одеялом, а к ночи с востока подойдут силы азиатского владыки и отобьют врага, возвращая мир на земли Бранденбурга.

Но, когда он спустился за ней в кухню, где уже заканчивали трапезу, ему сказали, что она отправилась стирать белье месте с одной из служанок из поместья. А у прачечной он

получил ответ, что Саша собирает дрова у леса, потому что только она и знала, где искать ольховые поленья, на которых топятся камины господского дома.

Порядком рассерженный поисками, он бросился к лесу, никого не обнаружив у редеющей опушки, и заволновался. Покричав ее имя безрезультатно, парень вернулся в дом и проверил каждый сантиметр. В спальне его ждал сюрприз. Простыни были изрезаны в клочья, а матрас облит чем-то напоминающим экскременты.

— Дерьмо канарейки… — Рассвирепел Анхель. Ночью этой гадостью пахла клетка с птицей, которую Саша старательно вычистила.

Недоумевая, он вновь спустился в подвал, прислушиваясь всеми органами чувств: нет, даже она не была настолько наивна, чтобы в одиночку отправиться проведать мальчишку на цепи, хоть эта мысль и прокралась Анхелю в голову на мгновение.

Он кинулся было расспрашивать охрану на дверях, с кем ушла его женщина, но те лишь качали головами, неохотно вступая с ним в диалог, что так, мол, и так, ушла с какой-то девицей вдвоем, утащив ворох тряпок. Мысленно посчитав всех девушек, которых видел в особняке и у дома прачки, он понял, что не хватает только Иры и Саши.

В конюшню он ломанулся, чуть не сбив охранника с дороги, но загон, конечно, был пуст. К стене Анхель припустил, сломя голову. В считанные минуты добравшись до водонапорной башни, распугав двух зазевавшихся девиц, он юркнул в низину, где по краю свежей пашни вела к лазу утоптанная тропинка. Он знал: внутренние крепостные ворота будут закрыты, чтобы задержать его. А все, кто остался в доме, будут утверждать, что видели Сашу пять минут назад в другой части поместья.

Её забрали. Обманом. Подлостью. Средь бела дня. От злости он взбирался по отвесной внешней крепостной стене как на паучьих лапах. Там в центре обзора над дорогой, отделенная от Анхеля сторожевой вышкой, стояла Ира, в роскошном белом платье, юбка и шлейф которого спускались с каменных зубцов вниз. Такое платье не сшить за день, она готовилась к этой роли будто всю жизнь. Но где же его Саша… Он был уверен, что найдет ее здесь.

— Я говорил тебе. — Раздался по-отечески спокойный голос Гектора, притаившегося в тени зубца. — За то, что сдала тебя с потрохами, она получила кольцо-пропуск на выход. Утром, как договаривались, я проводил ее за ворота, пока вы слушали доклад охраны. Кстати, даже не вспомнила о тебе. Поезд проходил через станцию час назад. Она уже далеко. Счастливая и в безопасности.

Анхель, застыв, сжал кулаки до крови и хотел развернуться и всадить по самое запястье в нос этому гнусному козлу, но где-то под сводами стены почуял движение и уловил свет кинокамеры.

— Сделай лицо попроще, ты здесь представляешь Кардинала перед глобальным телевидением. Не позорь все его дело. — Гектор выпятил грудь вперед и посмотрел вниз с серьезным видом. Вся эта дешевая

бравада с картинно нахмуренными бровями, напускной обеспокоенный вид и прочая игра на камеру были противны Анхелю, но он не был идиотом, и уже знал, как информация работает “за” или “против” них.

— Я хочу выйти. Открой ворота! — Процедил сквозь зубы Анхель.

— Она предала тебя. Не будь дураком. Отец пообещал тебе статус, деньги, любую бабу…

— А я хочу эту. Зачем ты, мать твою, лезешь ко мне? Что я тебе сделал? Ты поэтому вышвырнул ее за ворота?

— Я лишь сделал то, на что тебе духу не хватило.

— Нравятся такие? Ну и пошел бы поискал себе!

— Да, хорошая девочка. Похожа на тебя как сестра, в этом все дело? — Ухмыльнулся Гектор, надменно качая головой. — Мы знаем о тебе всё…

— Ничего вы обо мне не знаете!

— Даже больше, чем ты сам. Твои родители участвовали в репродуктивном эксперименте с целью выявить фертильность зараженных инфирмой. Он увенчался успехом, но они похитили младенца, и скрыли его существование от всех. Вероятно, потому что знали, какое прожорливое нечто породили! И им просто было стыдно за то, какой ты на самом деле урод. И, между прочим, она сама ушла. Сама! — Гектор расхохотался в спину взбешенному Анхелю, который бросился к сторожевой башне и по лестнице чуть не скатился до самого низа, не глядя под ноги.

Солнце в непривычно безоблачном небе стояло высоко, и обнажало изрытую комьями землю, под толщей которой в плотных ящиках покоилась армия вампиров Кардинала. Лучи яростно резали глаза, и парень, зажмурившись побрел прочь, запинаясь и не разбирая дороги. Анхель кожей чуял, что меж лопаток ему смотрит со стены торжествующий взгляд Брандта, и поэтом направился как можно дальше, в спасительную тень хвойного леса, где на обрыве стояла разбитая и выпотрошенная сторожка Татарина.

Несколько вернувшихся собак сиротливо жались у пустой миски. Никто даже не удосужился похоронить его труп. Злобу тая, парень схватился за лопату, не отпуская мыслей о Саше.

Да, предала. Но была ли она ему предана? Отец, которого он несмотря ни на что, продолжал так называть, часто говорил с ним о долге. Он твердо вдолбил маленькому Олафу Рудольфу Хелльстену по прозвищу Ангел, что невозможно предать того, кто получил твою преданность, не оставив тебе выбора. Долг — это путь, который ты выбираешь и следуешь ему добровольно. А был ли у нее этот выбор?

Оглядываясь назад, он видел лишь попытки избежать бОльшего страдания, чем сулила жизнь. А, как известно, из двух зол человек выбирает для себя наихудшее. То, что ведет его к Дьяволу.

Возможно, этим Дьяволом был он сам. Ему стоило обратиться к Кардиналу, с просьбой отпустить девушку. Вручить ей пропуск, получить благодарный поцелуй в щечку и проводить за стену. А он мучил ее, твердя, что все это ей во благо. Потому что сам нуждался в ней…

Подняв остывшее тело старика, Анхель неожиданно увидел у того за пазухой маленький комочек, вывалившийся из холодных скрюченных рук, старательно присосавшийся к старой рубашке мертвеца.

— Игорь, малыш… — Анхель бережно взял в руки голодного щенка. — Что? Нет больше твоей мамки… Сейчас найдем тебе молока в холодильнике.