Молох
Шрифт:
Анхель покорно опустил корзину и выдохнул. В глубине души он давно уже понял, что в ночь казни его, просидевшего день без еды в холодной яме, голодного, растерянного, злого, одурачили и опоили. И хотя сам он не хотел опускать меч на голову Мэхмета Сарыджана, этого хотел кто-то другой чудовищный Эго внутри него. Тот, кто убивал не для того, чтобы выжить, а потому что мог. Во имя Кардинала. А под утро этот монстр возвращался в комнату и бросался на испуганную напором девушку, принуждая ее силой словно какое-то животное. И слова Кардинала о том, что этот монстр всего
— Ты говорил, что я могу получить должность мейстера? — Чуть слышно проговорил Анхель. — Я хочу быть мейстером Красной Горы. Сможешь это устроить?
— Зачем тебе эта дыра? Там разруха, никто не живет уже много лет… — Кардинал сморщился как от кислого запаха. — Нет, конечно, могу. Но у меня есть идея получше. Юго-Восточные рубежи. На китайских землях всегда было много пищи, великолепная природа. А если захочешь больше пространства, то можно подвинуть островитян, они сильно разжирели и уже четыре сотни лет ни с кем не воюют. Что скажешь? Восток прекрасен.
— Да, надо подумать… — Ответил Анхель. — Пожалуй, и вправду, приму ванну, от меня разит. Хорошей ночи, Энгус.
Кардинал замер, услышав имя, которое никогда ему не называл. Но, промолчав, слабо улыбнулся в ответ. Дверь за Анхелем закрылась и он, сжав маленькие кулачки, пнул корзину ногой. Ему стоило открыть окно, чтобы проветрить. Внезапно, внутреннее ухо словно чутье хищника уловило глухой удар, будто одинокий хлопок клапана в сердце. Но Анхель ушел, он явственно слышал его шаги на лестнице.
Распахнув дверцы шкафа, Кардинал недоуменно замер, глядя внутрь.
— А ты еще откуда взялся, голодный щенок?
* * *
Когда Анхель направился в свою комнату за маленьким Игорем, он уже ломал голову над тем, как утром вывести людей из катакомб, не привлекая внимания. Собрав свои вещи в старый рюкзак, он в последний раз взглянул на изодранную и перепачканную простынь в комнате. Анхель уже перестал считать это место своим домом, как только решил, что оставит Бранденбург, но все же оно напоминало ему о Саше. Боясь потерять воспоминания о тех моментах, когда он был счастлив здесь с ней, Анхель старался запомнить все в мелочах от белоснежной ванны до цвета простыней, по которым рассыпался шелк ее излучающих свет волос.
Голод как будто очистил его разум, и он наконец понял, то, чего не замечал с вечера Паренталий. Каким же дураком он был, решив, что Брандт нападет на женщину, которую отнял соперник. Сноб Гектор изначально был слишком горд собой, чтобы признать сам факт соперничества. И Саша стала мишенью Кардинала. Это вампир приказал Игорю в первый же вечер убрать с дороги подвальную девицу. Хромую, с дефектом в грудной клетке. Ему нужна была рядом с Анхелем та, через которую им можно управлять днем, тогда как сам Кардинал контролировал Анхеля ночью.
Кольцо, которое дал Саше Гектор, принадлежало не ему, а брату Кардинала. И не было лучшего способа выдать себя за брата, чем живой свидетель с печатью
Малыш Игорь мерно сопел у него за пазухой, когда они отправились к отверстию старого каменного дота, стараясь не попадаться в поле зрение охраны на внутренней стене. Дизельное топливо догорело и в воздухе остался только летучий углекислый газ да копоть на кирпичах.
Дымка и туман смешались, превратив весь мир в густое молоко. Анхель уже собирался спуститься вниз, когда увидел движение среди деревьев. Кто-то притаившись в темнеющем лесу, наблюдал за ним и за догорающим в ночном небе рвом у внутренней стены. До рассвета еще оставалось около трёх часов.
— Покажись или сдохнешь. — Выплюнул Анхель, дерзко глядя в черноту кустистого бурьяна на другой стороне каменной реки.
— Ты обещал не убивать меня, — услышал он хриплый кашляющий голос.
— Герман? Как… ты здесь оказался? — Анхель не верил своим глазам. Подлатанный, но живой контрабандист полулежал у высокого тисового дерева у самых камней, кутаясь в старое одеяло. — Я сам спустил тебя под землю…
— То было почти двадцать четыре часа назад. Но знаешь ли ты, что для погребенных в земле заживо время течет иначе. Там ты каждую секунду трижды сходишь с ума, и сутки равны годам… Поможешь встать? Я отведу тебя к остальным, они там разбирают дом Татарина, чтобы сделать плот.
Ошеломленный Анхель поднял худого парня на руки и понес через лес словно мешок картошки, слушая невероятный рассказ о том, что произошло с группой Алексея, замурованной в подвалах.
Оказалось, что жителей особняка в полутьме пещеры быстро охватила паника, и, испугавшись, что истерика и крики людей, выдадут их местоположение и подвергнут всех риску, Фефел приказал связать паникеров и тряпками заткнуть им рты. Та же участь ждала и тех, кто начал роптать на руководителя за то, что он пошел на поводу у клыкастого убийцы и его шлюхи. В гнетущем молчании до смерти напуганные, но преданные Алексею люди просидели много часов, передавая друг другу тряпки смоченные в воде и крупицы еды, пока сверху не раздался оглушительный грохот, и с потолка не начали сыпаться острые камни.
Одного из шахтеров убило на месте длинным как нож сталактитом, сорвавшимся с каменных сводов, а когда грохот через какое-то время повторился вновь людей охватила коллективная истерия. Молитвы были забыты и все руками бросились откапывать заваленный вход, позабыв об опасности быть съеденным заживо. Когда же Алексею удалось призвать всех к порядку и вразумить толпу, он не нашел ничего лучше, чем пересчитать всех, вооружившись единственным оставшимся у них источником света. В этот момент и вскрылся тщательно хранимый руководителями подземелья секрет Лёни.