Молох
Шрифт:
— Вот та тварь, прокусившая ногу!!! — вопль Владлена сотряс Питер. Если бы боец стоял в хоре на сцене Маринки, то точно бы вызвал овации у всего зала.
— Я сама — хладнокровно одёрнула меня литовка.
Тщательно прицеливаясь, девушка не пожалела дюжины пуль для ящера. Пресмыкающееся, насмехаясь, не хотело заваливаться на бок, хотя две трети черепной коробки уже отлетела в сторону. Лишь подобравшись на расстояние вытянутой руки, оно высунуло язык, обвив им сапог диггерши, только затем издохло.
Владлен не стал пересказывать злоключение, произошедшие с ним под водой. Одно сказал точно, что: «Из-за этого п*дораса чуть не захлебнулся и в довесок потерял фартовую бескозырку». Коммунист кое-как умудрился встать, но при этом прихрамывая. Девушка, кроме как
Путь на Белградскую нам преградили собаки Павлова. Но те оказались умнее. Стоило нам убить четверых, как вся стая ретировалась куда-то от нас в кусты. Эх, волки — не собаки. Да здравствует логика, мать вашу. По мере продвижения по Белградской вой волков стихал. И дождь сходил на нет. Мне казалось, что где-то там наверху сидел сумасшедший Бог и нажимал на кнопочки, меняя погоду. Бог, которого так же настигла десница ядерного вооружения. Темнело быстрее, чем хотелось бы.
Мы подстрелили ещё троих собак Павлова, исходивших на голодную слюну, когда дошли до первой развилки на улице Фучика. Дождь с завыванием волчьей стаи сошли на нет и их место покорно заняла темнота. Чёрный занавес опустился над Питером. Владлен Степанович более не мог свободно передвигаться, держась за моё плечо. Боль прогрессировала со скоростью выпущенной из Катюши ракеты. Там впереди со стороны улицы Турку, где нам следовало свернуть на финишную прямую, шёл Кондуктор. Шёл, чтобы проверить билеты в то время, как Обходчик позади взял курс на нашу улицу.
Глава 8. НИКОГДА НЕ СПИТЕ, ДЕТИ
Естественно, мы не подозревали об опасности, но каждый из нас знал, что за нами наблюдают. И дело здесь не в одном Обходчике, шествовавшем по нашим пятам.
К четырём часам по полудню (да-да), когда Чулок достала фонарик, мы приближались к улице Турку. Фонарные столбы вот уже несколько десятков лет не давали свет, потому на Питер плотным одеялом легла кромешная тьма. Дома олицетворяли тени великанов, а деревья вовсе нагоняли ужас, будто в темноте затаился монстр с множеством рук и ног. В иной раз я выхватывал лучом фонаря покорёженное дерево, дабы лишний раз успокоить себя. Воистину сон разума рождает чудовищ, как сказал мне Робби ещё тогда на Владимирской. Один Владлен оставался невозмутимым, смирившись с мыслью о скорой погибели. Всё так же держась за меня, свободной рукой боец прорезал Калашом воздух, словно управлял не оружием, а рулём гоночной машины. Всякий раз мы с Чулок сочувственно глядели друг на друга, понимая, что у коммуниста пошли галлюцинации.
По мере продвижения к Турку, нам не попалось ни одной собаки. Конечно, то был дурной знак и мы это понимали. Купчино давало нам передышку перед последним штурмом. Меня же больше всего забавляла тьма, точно на город свалилась полярная ночь, посылая к чертям все мыслимые и немыслимые законы природы. Может, вследствие ядерного удара ось земной сферы как-то наклонилась? Да не, вряд ли. Тогда бы ледники растаяли, и всю планету на хрен затопило бы. Одной Антарктики хватило бы на все наши континенты вместе взятые. Тем не менее, противясь воли тьмы и городу, ставшим для нас живым, я решил задать вопрос, мучивший меня в последнее время.
— Никто не в курсе, как Она произошла?
Я подумал, что мрак сжевал мой вопрос, ибо ответа долго не следовало. На всякий случай, я посветил на девушку. Она шла рядом, глядя не вперёд, а себе под ноги. Я уловил здесь диггерский приёмчик — смотришь в одну сторону, но при этом видишь всё вокруг. Даже то, что творится за тобой, доверяясь безошибочному шестому чувству.
— Молох — обратилась ко мне Чулок. Голос у литовки изменился; причиной тому было одно: давящая атмосфера Питера. — Знаешь ли ты, что в конце Второй Мировой нацистское командование почти что закончило исследования в области ядерного оружия? Лишь союзники, вторгшиеся
Увлёкшись монологом Белого Чулка, я не сразу понял смысла последней фразы. Коммунист подтолкнул меня, дабы я остановился. До нужной улицы оставалось полсотни метров, когда впереди показалось препятствие в виде огромной тени, выделявшейся на общем фоне. Лучи света не могли пробиться сквозь неё. Я указал девушке на то, чтоб она обходила объект слева, пока мы огибаем его с другой стороны. Коммунист и тот воодушевился, не отставая от меня ни на шаг. Ожидая худшего, я сделал выстрел вперёд, в миг проглоченный городом в лице исполина. Ноль реакции. Ох как мне надоели фокусы!
Сжав пальцы в кулак, я дал команду Чулок, чтоб та остановилась. Шаг за шагом, будучи один, я сокращал расстояние до великана. К горлу подкатил ком, который не желал проваливаться обратно, откуда пришёл. По мере продвижения ритм сердца увеличивался, и я молился, чтоб поскорее выхватить из тьмы то, что покоилось перед нами, пока сердце не выпрыгнуло бы из грудной клетки. В самый прок будет дать дарвиновскую премию за нелепейшую смерть, коей ни видывало человечество.
Фонарь усердно боролся с тенью, пока не показалась каменная поверхность. Чушь какая-та. Я сделал ещё два шага, и передо мной предстало то, что преградило нам путь: громадный валун, как метеорит, упавший с неба, хоть и кратера не было. Я подозвал жестами к себе бойцов. Владлен добежал первым, схватившись за моё плечо. Боль никуда не уходила. Мы понятия не имели, откуда взялся здесь сей камень, принесший столько хлопот. Чулок проверила радиацию — ноль. Расслабившись, я было почувствовал опасность, но то оказалось ложным посылом. Чертовщина! В темноте и на таких пространствах с ума сойдёшь, при этом зная, что некто смотрит на тебя и ждёт, пока мы не дадим слабины.
Девушка сказала, что прошли мы около семиста метров, хотя, казалось, что идём уже бесконечно долго. Даже путь до Кавголово не казался таким нервным. Но город и область — вещи несовместимые. Постояв какое-то время, мы двинулись дальше. Я не стал напоминать Чулок о вопросе, так как она продолжила и без того.
— Теперь представьте, мальчики, каковы были последствия, попади ядерное оружие фюреру? Если бы война отодвинулась буквально на полгода? Я читала историю давних времён и задавалась вопросом: «Как обескровленная страна, лишённая в тридцать седьмом видных маршалов, смогла уничтожить вермахт»? И поняла, что Гитлер, как и Сталин — безумцы, волей судьбы попавшие в одно время. И только безумец способен убить безумца. Если бы Советы не изобрели атомную бомбу, думаете, Жуков бы с подачи Сталина и Берии не использовал её на Берлине? Я подчеркну — атомную. Попадись им в руки водородная, испытанная на Новой Земле при новом правителе. От такой бомбы, дорогие мои, мало того, что плавится асфальт, сжигаются дома, люди, но ещё и воздух. Ты спрашивал, Молох, о причине Катастрофы? Я тебе их назвала. История повторилась, воцарив безумное время. Но на этот раз сумасшедших правителей стало значительно больше, и все они схлестнулись при помощи своих игрушек. Результат перед вами.
Никто не осмелел нарушить тишины после слов Белого Чулка. Понятно, что без совпадений здесь не обошлось. Один раз нам крупно повезло, второй раз ошибки нас ничему не научили. Владлен Степанович что-то бормотнул себе под нос, видимо, обиженный, что святая святых Сталина назвали безумцем. Уверен, если бы у бойца были силы, он бы поспорил, но время его позади и обстановка далеко не та. Не успел я глазом повести, как Белградская свернула налево в сторону заветной улицы. Так и так, впереди блокировали путь завалы машин. Из окон торчали скелеты. Туда нам и не надо, Третий Реактор мне в убежище.