Молот Люцифера

Нивен Ларри

Эйлин поехала вслед той, предыдущей машине. Колеса наехали на тело в белом балахоне, соскочили с него со стуком. Эйлин даже не замедлила ход. Пространство между стеной и столбом телефонной связи было узким, но она на скорости проскочила это место. Она была очень спокойна, хотя скорость была не менее двадцати миль в час. Когда машина проскакивала это узкое пространство, Тим затаил дыхание.

Впереди улица плавно поворачивала. Обе полосы были запружены машинами — опять пробка. Эйлин выехала на обочину, меняла направление, — ярд влево, ярд вправо, —

чтобы избежать столкновения со столбами. Она мчалась по цветочным клумбам, по заботливо взлелеянным лужайкам, и наконец пробка осталась позади.

— Господи Боже, да ведь ты прекрасный водитель, — сказал Тим.

Эйлин не отвела взгляда от дороги. Она была слишком занята: приходилось объезжать всевозможные препятствия. Некоторыми из этих препятствий были люди.

— Будем предупреждать их? — спросила Эйлин.

— Принесет ли это пользу? Но будем, — сказал Тим. Он опустил боковое стекло. Дождь заметно усилился, соль разъедала глаза Тиму. — Уходите в горы! — закричал он. — Будет цунами! Наводнение! Уходите в горы! — кричал он, и лицо его обжигал пронизывающий ветер. Машина проносилась мимо, и люди смотрели вслед Тиму. Некоторые начинали пугливо озираться. А один раз Тим увидел, как какой-то мужчина, внезапно приняв решение, схватил за руку стоявшую рядом женщину и кинулся к своему автомобилю.

Машина завернула за угол, и навстречу Эйлин и Тиму полыхнуло алое пламя. Горел целый квартал, никто не тушил пожар. Дома горели, несмотря на дождь. Ветер взметал в воздух языки пламени.

Потом Эйлин пришлось уменьшить скорость: улица была усыпана грудой щебня, надо было объезжать. Навстречу машине кинулась женщина, в руках у нее было свернутое в узел шерстяное одеяло. Раньше, чем Эйлин успела увеличить скорость, женщина домчалась к машине. И сунула одеяло в окно.

— Его зовут Джон! — закричала она. — Позаботьтесь о нем!

— Но… не хотите же вы…

Тим не успел закончить. Женщина повернула прочь от машины.

— Ему уже больше двух лет, — кричала она. — Джон. Джон Мейсон. Не забудьте его имя!

Эйлин вновь увеличила скорость. Тим развернул узел. Там лежал ребенок. Не шевелился. Тим потрогал — бьется ли сердце, а когда отнял руку, увидел, что она измазана кровью. Кровь была ярко-красная, очень красная кровь. И несмотря на густой соленый запах дождя, ее запах заполнял всю машину.

— Мертв, — сказал Тим.

— Выбрось его, — сказала Эйлин.

— Но…

— Мы же не собираемся съесть его. Не настолько мы голодны.

Эти слова так потрясли Тима, что он высунул ребенка в окно и разжал руки.

— Я… ощущение такое, будто я выкинул сейчас на мостовую всю мою прошлую жизнь, — сказал он.

— Думаешь, мне это все нравится? — резко сказала Эйлин. Тим испуганно посмотрел на нее. По щекам Эйлин струились слезы. — Эта женщина думает, что она спасла свое дитя. Несомненно, она так и думает. Но ничего большего мы для нее сделать не могли.

— Да, — тихо сказал Тим.

— Если… Когда… Когда мы доберемся до гор, когда мы

узнаем, что происходит, тогда мы снова сможем рассуждать, как подобает цивилизованным людям. Когда станет ясно, что мы выжили, но не раньше.

— Если нам удастся выжить.

— Мы выживем, — мрачная, сосредоточенная Эйлин вела машину. Дождь усилился настолько, что она не видела дорогу. Включенные «дворники», счищающие с ветрового стекла грязь и соленую воду, не помогали.

Шоссе Голден Стейт было разрушено. И через тоннель проехать невозможно: путь преградили столкнувшиеся автомашины. Несколько легковушек и большая бензоцистерна лежали, опрокинувшись, посреди расширяющегося во все стороны озера огня.

— Господи, — сказал Тим. — Значит… но разве мы не остановимся?

— Чего ради? — Эйлин свернула влево и повела машину параллельно шоссе. — Тот, кто собирается выжить, должен как можно скорее убраться отсюда.

Машина ехала между домами. Дома здесь в большинстве остались неповрежденными. Эйлин и Тим почувствовали облегчение: хотя бы недолго не видеть разрушения, раненых, мертвых. Эйлин разыскала другой тоннель и направила машину к нему.

Дорога была перегорожена шлагбаумом. Но кто-то сломал его. Эйлин направила автомобиль в тоннель. Когда автомобиль выехал из тоннеля, из-за завесы дождя навстречу им вылетела чья-то машина. Промчалась мимо, завывая сиреной.

— Кому это понадобилось ехать не из долины, а наоборот, в долину? — Тим был изумлен. — Зачем?

— Из-за жен. Из-за любовниц. Из-за детей, — сказала Эйлин.

Дорога шла вверх. Когда путь преграждали перекореженные, попавшие в аварию автомобили или рухнувшие дома, Эйлин сворачивала влево, неизменно выдерживая курс на северо-восток. Проехали мимо развалин больницы. В развалинах под дождем ковырялись полицейские в голубой форме и медсестры в промокших до нитки белых халатах. Один из полицейских прекратил работу и посмотрел в сторону машины. Тим высунулся из окна.

— Уходите в горы! Наводнение! — истошно закричал он. — Цунами! Уходите в горы!

Полицейский махнул рукой и вновь принялся копаться в развалинах.

Тим неотрывно смотрел на извилистые пятна, покрывающие ветровое стекло. Ему было скверно. Он мигал: его слепили слезы.

Эйлин глянула искоса на Тима. Оторвав на мгновение руку от рулевого колеса, коснулась его руки.

— Мы ничем не могли им помочь. У них есть автомашины, а народу там много…

— Наверное. — Он и сам не знал, верит ли этому.

Кошмарный путь продолжался. Дорога вела вверх — к горам Вердуго. Автомобиль проезжал мимо покрытых штукатуркой домов — обрушившихся, горящих, оставшихся неповрежденными. Проехали мимо рухнувшего здания школы. Если кто-нибудь попадался навстречу, Тим кричал свое предупреждение. Ему от этого делалось чуть легче. Но машина по-прежнему мчалась не останавливаясь.

Тим глянул на свои часы. Невероятно, но с тех пор, как он увидел ту яркую вспышку, прошло менее сорока минут. И он пробормотал: