Молот Солнца 3: Сердце Дракона
Шрифт:
И после четвертого по счету такого набега на общем совете поселка было решено обратиться за помощью к «стикори». Местная рыба, заготовленная впрок по лучшим рецептам жителей континента, оказалась у «стикори» весьма востребованной, как и изделия домашнего обихода, которые Габер Сью, вспомнив, что он не только плотник, но и отличный столяр, приноровился изготавливать едва ли не в промышленных масштабах. И это стало достаточно весом доводом на переговорах. А в обмен на поставки рыбы и домашней утвари «стикори» вызвались оказывать поселенцам помощь в борьбе с зеленомордыми. И, как бы в доказательство серьезности своих намерений, уже на следующий день они вырезали целый отряд зеленомордых и принесли
После этого случая границы между «стикори» и поселенцами стали постепенно стираться. Собственно, «стикори» не были каким-то единым племенем, под этим названием скрывался союз множества местных племен, отличавшихся друг от друга не только законами, традициями и ритуалами, но даже языки у них были разные. В каких-то племенах преобладали люди, в каких-то неандеры, а третьи в большинстве своем состояли из грилов, но все они как-то умудрялись уживаться по соседству друг с другом — благо, что земли на Плоском Острове были бескрайние и буквально кишащие всевозможным зверьем. Собственно, для защиты от этого зверья, а также от весьма агрессивных племен зеленомордых, и был создан союз «стикори». Все вместе они могли здесь выживать, но по отдельности их всех уже давным-давно сожрали бы или перерезали. А ведь были не только зеленомордые. Старики рассказывали, что где-то обитают и таинственные ушаны, которых никто из ныне живущих никогда не видел, и ждать добра от которых можно было еще меньше, чем от зеленомордых…
Мужчины-поселенцы все чаще стали брать себе в жены женщин из «стикори», родственные связи таким образом ширились, а их дети у «стикори» стали считаться уже полноправными членами племени.
Так получилось и с Битером Сью. Он родился от брака плотника Габера со смуглокожей местной девушкой Асимой. Габеру Сью было уже за сорок, а Асиме чуть больше шестнадцати, зато дети у них рождались крепенькие, здоровенькие и очень шустрые. Асима каждый год приносила по ребенку, увеличивая тем самым население поселка, а Битер Сью был их первенцем, и плотник Габер в нем души не чаял.
Мальчишка немного подрос, и он решил обучить его плотницкому мастерству, чтобы было кому передать свое дело, когда руки уже перестанут его слушаться. Плотник из Битера оказался весьма средний. Может потому, что плотницкое мастерство его не очень-то интересовало, а может и потому что было ему на тот момент всего-то пять лет. Впрочем, получать от отца тумаки он не очень любил и потому проявлял определенную степень усердия.
Но гораздо больше ему нравилось забираться в большую лодку, отгребать подальше от берега и часами сидеть с удочкой в руках, выжидательно глядя на поплавок с перышком из лапы сципионикса. А когда он почувствовал азарт большого улова, то перешел и на сети, которые ему с другими мальчишками стали сдавать в наем старые рыбаки в обмен на часть улова.
Примерно в том же возрасте его дядя Пи-Ну, старший брат мамы, очень сильный и очень воинственный «стикори», стал брать его с собой на охоту. Натягивать тетиву настоящего взрослого лука Битер Сью пока еще был не в силах, и дядя изготовил для него маленький лук, не пригодный для охоты на крупного зверя, но вполне годящийся для того, чтобы подстрелить какую-нибудь мелкую птицу. И потому уже лет с пяти Битер Сью научился очень неплохо стрелять. Проводя с дядей Пи-Ну много времени, он и услышал множество местных легенд: об огнедышащих драконах, о блистательном городе, что расположен очень далеко от побережья за белыми скалами, о великих магах, способных поднимать с земли в воздух целые острова, заставлять реки течь снизу-вверх, и даже водопады по их желанию устремлялись от поверхности земли
Но маги эти не были таковыми сами по себе — творить чудеса им помогал волшебный камень, который хранился во дворце великого правителя этого города. Камень этот звался «сердцем ледяного дракона», и владеющий им обретал возможность управлять колоссальной силы магией, древней, как сама Вселенная.
Битер Сью верил в эти дядины истории без оглядки. Он слушал их, раскрыв рот, и мечтал когда-нибудь отправиться в эти загадочные земли, отыскать «сердце ледяного дракона» и самому стать великим магом.
Но потом дядя Пи-Ну признался ему, что все то, о чем он ему рассказывал, случилось тысячу лет назад, а может и вовсе было просто легендой, потому что никто никогда в тех краях не бывал и не сможет подтвердить, что далеко-далеко за белыми скалами действительно сохранились остатки какого-то древнего государства.
Но Битер Сью свято в это верил. «Стикори» в большинстве своем не были болтливы, и если они что-то говорили, то можно было не сомневаться: так оно и есть. У них даже была поговорка, которую Битер Сью запомнил на всю жизнь: «Кахука ада». Такая короткая фраза означала следующее: «Я все сказал, и все это правда».
И однажды, когда Битеру уже исполнилось десять, он поведал про «сердце ледяного дракона» своему другу Кливу, с которым они частенько рыбачили с лодки Габера Сью. У Клива так и загорелись глаза — ничуть не меньше, чем у самого Битера, когда он услышал эту историю из уст дяди Пи-Ну.
— Мы должны найти «сердце дракона»! — вскричал он, когда Битер Сью закончил свой рассказ.
Клив был на два года старше, и любой другой мальчишка в такой компании чувствовал бы себя предводителем, старшим не только по возрасту, но и по положению. Но только не Клив. Он видел в Битере равного себе товарища, и не собирался как-то главенствовать над ним или того пуще — оказывать на него какое-то давление. Но желание заполучить «сердце ледяного дракона» в его собственном сердце воспылало с такой силой, что он и друга убедил: пора начинать действовать, пока камень не присвоил себе кто-то другой. И они постепенно и очень осторожно стали выведывать у соседских «стикори» новую информацию об этом камне.
Нужно заметить, что «стикори» не живут постоянно на одном и том же месте. Постоянно перемещаясь с место на место, они могли встать где-нибудь лагерем на ночевку, да так и остаться здесь на два-три года. Но могло все случиться и наоборот. Часто было так, что «стикори» хотели обосноваться на своей стоянке надолго, но срывались с места буквально на следующий день. И причина была не только в набегах зеленомордых или же страшных ящерах, считающих место стоянки своей исконной территорией. Просто сами «стикори» часто бывали ветрены и переменчивы в своих решениях. Впрочем, это относилось не ко всем племенам. Как уже было сказано, этот дружественный союз включал в себя множество разношерстных племен, являя собой весьма пестрое лоскутное одеяло…
Так вот, «стикори» не жили постоянно на одном месте, в отличие от поселенцев, и однажды, отправившись навестить дядю Пи-Ну, чтобы еще раз расспросить его про «сердце ледяного дракона», мальчишки обнаружили, что лагеря на старом месте уже нет. Остались здесь только кострища, перерытая земля, где были захоронены всякого рода остатки жизнедеятельности, да хорошо протоптанные тропинки, по изгибам которых можно было угадать местоположение еще недавно стоящих здесь домов.
Но самого лагеря не было. Зато в нескольких милях от него, на берегу реки, мальчишки обнаружили другой лагерь. Собственно говоря, это не они обнаружили, а их обнаружили. Два бритоголовых неандера с секирами в руках отловили их в кустах и за уши притащили в лагерь.