Молот Солнца: Ветка Нируби
Шрифт:
— Чем ты там восхищена? — поинтересовалась она недовольно. — Тем, что дяде Джоуну придется кого-то зарезать, чтобы ректор Астарис мог не беспокоиться о перевороте?
— Она восхищена тем, что кто-то решает подобные вопросы, когда другие спокойно спят, — пояснил Джоун.
— А если ректор Астарис ошибается, и Молот Солнца действительно упадет на Землю? Что, если прав ректор Брай?
Некоторое время все молчали, слышно было только как монотонно скрипят колеса фургонов, да фыркают порой лошади, тряся головами, чтобы отогнать от себя надоедливых насекомых.
— Если прав ректор Брай, то наши души соединятся с Единым Разумом. Он все это затеял — ему и решать, как обойтись со своими детьми. Дела небесные должны твориться на небесах, силою и волею Единого Разума. А дела земные он оставляет нам, и решать их должны мы сами…
Они снова замолчали. Лауна Альва в задумчивости осматривала горизонт, Джоун и Алариса то и дело обменивались короткими взглядами, которые были красноречивее самых громких слов.
— А ведь ты прав, дядя Джоун! — сказал вдруг Лауна Альва. — Что бы там не решили за нас на небесах, свои земные дела мы должны решать сами…
Джоун непонимающе потряс головой.
— Ты о чем сейчас?
Лауна Альва громко рассмеялась.
— Просто так, дядя Джоун! Просто так… А давай, кто первый до головного фургона?!
И дважды звонко хлопнув икрами по бокам лошади, она рванула вперед. Джоун оглушительно засвистел и тоже пустил свого скакуна в галоп.
— Постойте! Я с вами, я с вами! — закричала Алариса, барабаня пятками по своей лошади. — Подождите меня!
Да где уж там… Лауна Альва неслась вперед, как арбалетная стрела. Она стояла в стременах, и ноги ее были слегка согнуты, но спина была совершенно прямой и неподвижной, Лауна Альва лишь слегка покачивалась, удерживая равновесие при каждом скачке лошади. Рыжие волосы развевались, как языки пламени в бурю. Одета Лауна Альва была в походный костюм, и он как нельзя более подходил для этой бешенной скачки.
Чувство невероятной свободы и ослепительных перспектив захлестнули ее. Вокруг нее были простор и свобода, свобода и простор. Мир был огромен, и он принадлежал ей!..
К головному фургону Джоун прискакал первым — смог обогнать Лауну Альву на последних ярдах. Остановил скакуна, со смехом развернулся. Лауна Альва тоже рассмеялась. Вдвоем они дождались, когда Алариса их наконец догонит, отплевываясь от собственных волос, набившихся ей в рот.
— Да ну вас к звездам… — выругалась она. — Никто не знает, зачем я за вами гналась?
Лауна Альва и Джоун опять засмеялись.
— Я есть хочу! — капризным тоном объявила Алариса. — Кто-нибудь может мне сказать, когда мы будем обедать?
Стреляя в нее глазами, Джоун пообещал скоро разобраться с этим вопросом и ускакал в обратном направлении, к свадебному кортежу. А Лауна Альва и Алариса направились туда же неторопливым шагом.
— Вечером мы расстанемся с караваном, — сказала Лауна Альва. — Ночь проведем в Ительских пещерах, но ты спать не ложись, лучше выспись заранее. И будь наготове.
— Зачем? — удивилась Алариса.
— Сегодня ночью мы сбежим…
Уис-Порт встретил
— Добрались, мастер. Остановиться можно в этой таверне, я знаком с хозяином…
Он поднялся с лавки и соскочил из фургона на мостовую, покрутил плечами, разминаясь. Неторопливо осмотрелся. Дождь так и летел в лицо, неприятный и колючий — словно мокрый песок сыпался из туч. За спиной заскрипели рессоры фургона — это грил шагнул на подножку и остановился. Сита сразу подтолкнула его в спину, а когда грил сошел на мостовую, то, жмурясь, прочитала вывеску над таверной:
— «Твоя кокотка»…
Мгновение помолчала. Потом спросила:
— А кто такая «кокотка»?
— Это плохая тетенька, — пояснил он, подходя к широкому крыльцу. — Очень плохая тетенька.
— Нет, ну почему же… — ухмыльнулся Гнут Лимос. — Здесь есть и хорошие тетеньки. Очень хорошие тетеньки…
— Слушайте мой приказ! — сказал он, внимательно осматривая пустую улицу. — Ты… — его палец указал на Гнута Лимоса. — Распрягай лошадей и спрячь их от дождя. Прикажи, чтобы их накормили. Грил, проследи за ним, чтобы не натворил глупостей.
— Как вы можете мне не доверять, мастер! — воскликнул Гнут Лимос. — Мы же с вами столько часов вместе!
— Теперь детеныш… — невозмутимо продолжил он. — Ты пойдешь со мной. Тебя тоже пора кормить. Кстати, ты на удивление много ешь для такого запердыша. Ты уж как-нибудь контролируй свой аппетит. Договорились?
— Нет, — сказала Сита.
— Да что б тебя…
Всю дорогу девчонка с ними спорила. По любому поводу, по любому вопросу. Казалось, ей доставляет удовольствие вступать в пререкания, но не потому, что она имела на все свое мнение, а просто из чувства противоречия. Будь она постарше и будь она мужчиной — вероятно, ее бы уже побили. Так он ей и сказал. На что Сита ответила:
— Будь я постарше, и будь я мужчиной — я бы сама тебя побила.
В общем, спорить с ней было невозможно.
Пока Гнут Лимос с грилом занимались фургоном и лошадьми, он вошел в таверну и сразу остановился, осматриваясь. За столами здесь сидела очень пестрая публика, но никто не обращал на него внимание. В этом была общая черта крупных городов: здесь всем на тебя плевать. Весьма удобная черта, кстати…
К нему сразу же подскочил юркий хозяин в сером фартуке, покрытом желтыми пятнами.
— Мастер желает девочку или отужинать? Или и то и другое?
— Ужин и комнату, — ответил он коротко.
— А это?.. — хозяин кивнул на Ситу.
— Она со мной.
— Ваша дочь?
— Сестра…
Хозяин так и вперился в Ситу хитрым взглядом маленьких глазок.
— Ты правда сестра этого господина? — поинтересовался хозяин у нее.
— Да, — ответила Сита. И зачем-то добавила: — Только он мне не брат.
— Какие-то странные у вас родственные связи…
Продолжая осматривать помещение, он взял хозяина за грудки и притянул к себе.