Моменты

Стил Даниэла

— Я больше так не могу, Элизабет.

Холодный воздух просачивался сквозь бархатное платье, вытягивая последние остатки тепла.

— Я все время говорю себе, что станет полегче, — сказала она. — Может быть, нам не стоит так серьезно к этому...

— После того, что произошло несколько минут назад, я не могу верить, что наша любовь — временное наваждение. Никогда ты не перестанешь быть для меня самой желанной и родной.

Он вел себя так уверенно, словно у них появился выбор, словно появились ответы на вопросы, произнести которые вслух

ни у одного из них не хватало смелости.

— Ничего же не изменилось, Майкл.

— И никогда не изменится. Вот потому-то я и решил уехать.

— Ты действительно считаешь, что нам будет легче, если ты переберешься в Модесто?

Да, ей тяжело видеть его изо дня в день, но как она перенесет разлуку?

А Майкл поднял руку и коснулся было ее, но потом вяло опустил руку.

— Я говорю не об отъезде в Модесто.

Она вздрогнула и застыла в ожидании чего-то страшного.

— Тогда куда же?

— Куда-нибудь подальше. Может быть, во Францию или в Австралию. Пока не знаю.

— Нет, ты не можешь этого сделать, — ее стало трясти. — А что мне делать без тебя?

— Элизабет, я не могу остаться. Такая жизнь убивает меня.

Элизабет искала слова, которые могли бы остановить его, какие-нибудь слова, наполненные ожиданием, надеждой. Но таких слов не было.

— Когда? — спросила она.

— Я еще не решил.

— Амадо тебя не отпустит.

— У него не будет такой возможности.

— Он же любит тебя.

«И я тоже...» Да разве могла она представить будущее, в котором не было бы Майкла?

— Почему ты со мной так отчаянно споришь? — спросил он. — Ты же не хуже меня понимаешь, что это единственный выход. Ведь ты сама говорила, мы не можем так жить дальше.

От боли, сковавшей ей грудь, Элизабет едва могла вздохнуть.

— Я могу поехать с тобой, — прошептала она.

Он склонился к ней.

— Что ты сказала?

Элизабет сказала это, поддавшись порыву, из страха потерять его. Мысль о том, чтобы уехать вместе с ним, оставить Амадо, взять такой грех на душу пришла неожиданно, надо хорошо подумать, прежде чем повторить эти слова.

— Майкл, дай мне время.

— Чтобы ты смогла привыкнуть к мысли о моем отъезде? — Его боль обернулась гневом. — Во мне много всего, Элизабет, но мазохистом я не буду никогда.

— Ну пожалуйста. Всего несколько недель.

И тогда она найдет выход, она подготовит Амадо, чтобы он сам отпустил ее.

ГЛАВА 22

На следующий день после Нового года Элизабет вместе с Амадо поехали в Сан-Франциско отвозить Фелицию в аэропорт. Она надеялась, что на обратном пути домой сможет поговорить с Амадо. Но когда они выезжали на автостраду, Амадо неожиданно предложил остаться на ночь в городе и сходить на какой-нибудь спектакль. Подумав, она поняла, что не может отказать ему. Она все еще надеялась найти компромисс, чтобы быть вместе с Майклом и не оставить Амадо в одиночестве.

Домой

они вернулись поздно вечером в пятницу. А утром в субботу Элизабет наткнулась на Майкла на винном заводе. У него был встревоженный вид. Заметно было, что он провел бессонную ночь.

— Я больше не могу ждать, — негромко сказал он ей.

Это была не угроза, а констатация факта.

— Мне нужно еще совсем немного времени, — сказала она.

— Для чего? Каким образом «совсем немного времени» сможет что-либо изменить?

— Я пока точно не знаю.

Майкл уткнулся взглядом в пол.

— Элизабет, ты только дурачишь себя. Нельзя же ждать, что произойдет какое-то чудо.

В этот же вечер Элизабет с Амадо сидели в гостиной и смотрели по телевизору вечерние новости. Вошла Консуэла и пожелала им доброй ночи. Элизабет подождала, пока не услышала, что автомобиль Консуэлы выехал с подъездной дорожки, и только тогда сказала:

— Амадо, мне надо кое о чем с тобой поговорить.

Он повернулся и посмотрел на нее, и в его взгляде промелькнула короткая вспышка боли. Он с рассеянным видом провел рукой по груди.

— Ты хочешь, чтобы я выключил телевизор?

Выражение боли озадачило ее.

— Что-то не в порядке?

Он отмахнулся.

— Либо я старею и мой организм становится менее выносливым, либо Консуэла добавляет больше специй в свою стряпню, чем обычно.

— Завтра я ей скажу.

И в тот же миг она сообразила, каким неуместным будет выглядеть ее заявление об уходе. Но слово не воробей, и она уже не могла взять сказанного назад. Разговор начался совсем не так, как она планировала. Как же перейти от заботы о его здоровье к разводу?

— Извини, я выйду на минутку, — сказал он, вставая. — Думаю, мне надо принять что-нибудь желудочное, а не то снова не смогу уснуть всю ночь.

— А давно у тебя неприятности с желудком? — Когда же она перестала считать себя его женой? — Ты не показывался врачу?

— Он сказал, что все это возрастное, — короткая сардоническая улыбка приподняла уголок его губ. — Пока что я не нахожу никаких лекарств от старости.

Оставшись в одиночестве, Элизабет попыталась сосредоточиться на прогнозе погоды. Почему-то ей показалось правильным, что прогноз предвещал дождь. Она не могла представить себе, что будет покидать Амадо под сияющими лучами солнца.

После погоды пошли спортивные новости, а затем — какой-то сюжет о человеке, построившем дом из алюминиевых банок, которые он заполнял бетоном. А Амадо все не возвращался. Озабоченная его долгим отсутствием, Элизабет встала и отправилась искать его. Она обнаружила Амадо в его спальне, он лежал на постели, подложив под себя несколько подушек.

— Амадо? Что с тобой, как ты себя чувствуешь?

Он открыл глаза и попытался подняться, но это ему не удалось, и он снова улегся.

Элизабет подошла к нему. Лицо мужа было серым, на лбу и на верхней губе выступил пот. Где-то внутри у Элизабет зажурчали, лопаясь, пузырьки страха.