Монах и кошка
Шрифт:
– Однако и растолстел же ты, благочестивый наставник!
– ехидно заметил Остронос.
– А я-то думаю, с чего монахов в народе зовут жирными бездельниками... Ну, любуйся!
С высокой сосны действительно была видна странная суета вокруг повозки и носилок.
Кэраи спешились и окружили брошенные в снегу носилки, выставив перед собой обнаженные мечи и прицеливаясь в носилки из луков. Судя по движениям, они ударяли о мечи лезвиями своих ножей, хотя звон до сосны, понятное дело, не долетал. Кое-кто просто дергал тетиву, что обычно помогает против нечисти. Нарядная свита Фудзивара Нарихира
– Что бы это значило?
– спросил Бэнкей.
– Они так перепугались, будто там, в носилках, по меньшей мере стая тэнгу!
– Стая не поместится, - возразил Остронос, - да и никто из наших в носилки не полезет. Потому что незачем. Гляди, гляди, отступают!
Очевидно, Нарихира взял власть в свои руки. Кэраи, пятясь, отходили к его повозке. Туда же подъехал Юкинари и прямо с седла соскочил в повозку. Не пряча меча в ножны, подошел Кэнске и, повинуясь жесту хозяина, присел на самый край, туда, где свешивалась нарядная циновка. Молодые господа и старый слуга, почти сталкиваясь лбами, что-то взволнованно обсуждали.
– А дело-то серьезное, - заметил Остронос.
– Смотри, и старшего кэрая усадили! Я его знаю, он вояка опытный, не беспокойся - во всем разберется!
Но опытный вояка только тряс головой.
Нарихира кликнул одного из кэраев и послал его вдогонку за своей перепуганной свитой.
– Уж не залез ли туда ноппэрапон?
– вдруг сообразил монах.
– С этой нечистью я знаком! И управлюсь запросто! Они, чудаки, надеются его звоном мечей отогнать! Спусти-ка меня поскорее вниз!
– Ноппэрапон безобразничает по ночам, - напомнил тэнгу.
– Днем его от человека не отличить. Лиловый гладкий шар вместо рожи и сотня глаз на икрах у него только в темноте появляются. Его действительно звоном мечей и тетивы от лука не проймешь. И каппе в носилках делать тоже нечего. Во-первых, все ручьи льдом затянуты, ему из воды попросту не выбраться. Во-вторых, каппа далеко от берега ни за что не отойдет. Да что же там, в носилках, за нечисть такая?!.
Другого кэрая Нарихира послал за носильщиками. Кэнске самолично, поскольку погонщик быка сбежал вместе с прочими, хлестнул красавца-быка и направил его прочь от носилок.
Бэнкей и тэнгу следили с сосны, как перепуганные люди собираются вокруг нарядной повозки, остановившейся по меньшей мере в пяти сотнях шагов от брошенных носилок, в которых угнездилась загадочная нечисть.
– Постой!
– вдруг воскликнул Остронос.
– Ведь с ними была девушка! Ее-то и везли в носилках! А в толпе я ее не вижу!
– Я тоже не вижу никакой девушки, - сказал Бэнкей.
– Похоже, с ней-то и стряслась беда. А вовсе не с молодыми господами. Не думал я, что отец-настоятель так жестоко ошибется. Стареет, видно.
– С девушкой ничего не случилось, - вдруг заявил тэнгу.
– Девушка жива и невредима.
– Откуда ты знаешь?
– Посмотри на носилки - и ты узнаешь то же самое!
Бэнкей отвел взгляд от перепуганной толпы, перед которой Нарихира держал беззвучную
Она с трудом выбралась из носилок и, увязая в снегу, путаясь в тяжелых многослойных одеяниях, брела прочь - к лесу. Споткнувшись, она опустилась на колено и поднялась с большим трудом, но без помощи рук.
– Она что-то несет за пазухой, - сказал тэнгу.
– Что-то тяжелое. Обе руки заняты.
– Оно тяжелое и шевелится, - вглядевшись, добавил Бэнкей.
– Что же там у них стряслось?
* * *
А в это время Фудзивара Нарихира и Минамото Юкинари, забравшись в повозку, уже сердито спорили.
– Пропади она пропадом, твоя госпожа кошка!
– яростно шептал Нарихира. Ты понимаешь, что случится, если мы привезем в Хэйан оборотня?! Оборотня - в государев дворец?!. Спаси и помилуй нас, Дзидзо-сама!
– Погоди, не кричи, Нарихира-сама!
– уговаривал его Юкинари, не меньше приятеля испуганный такой жуткой возможностью.
– Мы доедем до ближайшего храма или монастыря, а там ученые монахи пусть разбираются, кто из двух кошек - госпожа кошка, а кто - мерзкий оборотень! Над оборотнем прочтут заклинания - ну, ты же знаешь, как они это умеют...
– Знаю!
– отрубил Нарихира.
– Читал один такой заклинания над моей бабушкой, когда она разогнуться не могла!
– Ну и как? Выпрямилась?
– Выпрямилась! Теперь согнуться не может! Что за дуру взял ты с собой, Юкинари-сама? Она что, не чувствует, когда у нее за пазухой одна кошка, а когда - целых две?
– Девчонка - просто дочка нашего повара. Никто и никогда не требовал от нее ума, - высокомерно, невзирая на обстановку, отвечал Юкинари.
– Может, ты еще захочешь, чтобы она стихи сочиняла? Оборотень появился в носилках, когда она спала, и забрался ей за пазуху. Естественно, она этого не почувствовала, раз оборотень ее заморочил.
– Я только не пойму, зачем оборотню понадобилось принимать кошачий облик! Ведь сразу же понятно - когда мы увидим в носилках двух совершенно одинаковых кошек, то сразу поймем, что дело нечисто!
– Может быть, этот оборотень сошел с ума?
– предположил Юкинари.
– Ты что-нибудь слыхал о сумасшедших оборотнях?
– Нет!
– отрубил Нарихира.
– И я не повезу в Хэйан эту нечисть. Надо оставить обеих кошек в лесу - и настоящую, и поддельную.
– Отец убьет меня, - уверенно сказал Юкинари, - если я не доставлю ко двору госпожу кошку. Это - надежда всей нашей семьи. Ты же знаешь, мы из небогатых... И отец с таким трудом получил пост наместника провинции...
– Если все дело только в этом, то не беспокойся, - приосанившись, отвечал Нарихира.
– Мы пойдем к моему дяде, расскажем ему, чем ты пожертвовал ради благополучия государя... ты же только ради благополучия государя отказался везти в Хэйан обеих кошек, понял? И зеленый наряд куродо тебе обеспечен! Более того - дядя подскажет тебе, на ком лучше жениться. Тебе ведь уже есть четырнадцать лет?
– Когда зацветут павлонии, исполнится пятнадцать.
– Значит, скоро. Я в твои годы уже не только был женат, но и порадовал младшей супругой свою госпожу из северных покоев, - со скромной гордостью сообщил восемнадцатилетний Нарихира.