Монах и кошка
Шрифт:
– А сколько у тебя теперь жен?
– Три, и этого мужчине вполне должно хватать. Я навещаю каждую по меньшей мере шесть раз в месяц. Значит, решено - никаких кошек мы с собой в столицу не берем. Они и в лесу не пропадут. Позови Кэнске, скажи, что мы двигаемся в путь.
Юкинари высунулся из повозки и открыл было рот, но старший кэрай уже стоял рядом, держа под уздцы своего коня.
– Не позволит ли мне господин догнать Норико?
– нерешительно спросил он.
– Я боюсь, что девочка пропадет в лесу. А ее отец так уж просил меня присмотреть
– Ты что, оборотней не боишься?
– удивился Юкинари.
– Боюсь!
– честно признался Кэнске.
– Так перед девчонкой-то стыдно! Она-то их, я вижу, вовсе не боится! Положила за пазуху и госпожу кошку, и поганого оборотня! Наверно, решила в монастырь возвратиться.
– Действительно!
– воскликнул Юкинари.
– Когда я увидел, что у нее из-за пазухи высунулись две кошачьи морды, и... и...
Нарихира прекрасно знал, что при виде двух совершенно одинаковых кошек там, где полагалось быть одной, Юкинари от ужаса просто-напросто заорал. Но вопить, пусть даже испугавшись оборотня, было совершенно неприлично. Молодой придворный умел себя вести и даже выучился не обращать внимания на досадные огрехи.
– Она тоже перепугалась и отбросила кошек, - продолжал Юкинари.
– Но, судя по всему, какая-то из них у нее за пазухой.
– Может быть, она сумела отличить госпожу кошку от оборотня? предположил Кэнске.
– Тогда бы она двинулась к нам. А сейчас она от нас удаляется, - резонно заметил Нарихира.
– Где мой конь?
– Юкинари решительно вылез из повозки.
– Я сам догоню ее. И спрошу. Кэнске...
– Я поеду с вами, господин, - все поняв, немедленно откликнулся Кэнске. Он видел, как хочется юноше загладить неприятное впечатление, произведенное на старшего приятеля - такого выдающегося царедворца и аристократа, да еще женатого на трех женщинах. И чувствовал, что молодой господин в одиночку не решится подъехать к Норико.
Они сели на коней. Кэнске положил поперек седла обнаженный меч.
– Да поможет нам Дзидзо-сама, - прошептал он.
– Выкарабкаемся из этой неприятности - пожертвую в монастырь.... Слышишь, Дзидзо-сама?.. Ширмы вот что пожертвую. Дорогие ширмы для северо-восточных покоев со всякими страшными рожами, чтобы отгонять демонов...
– Наложите стрелы на тетивы луков, - приказал Нарихира кэраям, когда Юкинари и Кэнске отъехали.
– Как только увижу что-нибо подозрительное приказываю стрелять!
Он сел на краю повозки в красивой позе, свесив ногу в широкой штанине, а вторую - согнув в колене и уперев в борт кузова. И подумал, что придворные дамы наверняка оценили бы изящество, с которым он командует суровыми кэраями.
* * *
– Эта обезьяна будет нашей, - показывая на молодого придворного крылом, сквозь жесткие перья которого были видны совершенно человеческие пальцы с серым веером, усмехнулся Тэнгу.
– Все злюки будут нашими!
– Не верю я, что злой человек после смерти становится тэнгу, - возразил Бэнкей.
– Зря ты меня морочишь, Остронос. Выходит, и ты
– Нет, конечно. Уж и поморочить нельзя...
– даже огорчился тэнгу.
– Им там, внизу, полезно думать, какая карма им назначена за злость. А вот если бы ты захотел податься в нашу стаю...
– У вас только и заботы, что путников пугать и с дороги сбивать, возразил Бэнкей.
– А у тебя одна забота - Путь искать! Да и то - не у тебя, а у отца-настоятеля. Почем ты знаешь - может, твой путь как раз ведет в нашу стаю?
– Мы уже об этом говорили, - напомнил Бэнкей.
– Ну, как, чувствуешь ты опасность?
– Никакой опасности для них я, представь себе, пока не чувствую, удивленно сообщил тэнгу.
– Не пойму, из-за чего они подняли переполох, но все они - живы, целы, невредимы. Вот только та обезьяна, возможно, охрипнет, кричавши.
– Я спущусь и выясню, в чем дело.
– Незачем. Если там что-то серьезное, я отнесу тебя туда быстрее, чем ты добежал бы. Доставай лучше свои припасы, а я достану свои.
– Нет, Остронос, мы можем опоздать!
– воскликнул Бэнкей.
– Гляди, молодой господин и старший кэрай скачут по снегу к девушке, а меч кэрая обнажен! Не причинили бы они ей вреда!
– Непохоже, но чтобы ты не беспокоился понапрасну, я сейчас доставлю тебя туда, - сказал тэнгу.
– Иначе ты не дашь мне покоя и испортишь все удовольствие от вина и закуски.
Он встал на ветку, балансируя крыльями, и дал Бэнкею возможность ухватить себя за ногу.
* * *
Норико тем временем добралась до того места, где начинался поросший кустами склон. Зимой мало кто ездил в горный монастырь, так что широкая тропа, ведущая вверх, была видна лишь благодаря следам от повозки Фудзивара Нарихира и конских копыт. И все же такая тропа была лучше нетронутой целины.
Юкинари и Кэнске догнали девушку, когда она уже приступила к подъему.
– Куда это ты собралась?
– сердито крикнул Юкинари.
– В монастырь, господин, - тихо отвечала девушка.
– Куда же мне еще идти, раз все меня бросили?
– В монастырь - с оборотнем?
– спросил Кэнске.
– Ведь у тебя за пазухой оборотень, Норико, неужели ты этого не понимаешь?
– Они у меня за пазухой оба, и оборотень, и госпожа кошка, - сказала Норико.
– Не сидеть же мне в носилках, ожидая, пока мы с госпожой кошкой замерзнем!
– Выходит, ты у нас не боишься оборотней?
– Кэнске натянул поводья, заставляя коня немного отступить.
– Тогда тебя, дурочка, нужно нарядить мужчиной, дать тебе оружие и отправить воевать с северными варварами!
– Боюсь, - призналась девушка, - еще как боюсь! Если бы я знала, кто из них оборотень - неужели бы я хоть пальцем к нему прикоснулась?
– Ты могла оставить в носилках их обоих - и оборотня, и кошку, - сказал Юкинари.
– Не могла.
– Почему?
– удивленный непоколебимым упорством в ее обычно звонком, а теперь странно тихом голоске, спросил Юкинари.