Монах: время драконов

Ши Роберт

Юкио встал.

– Ты смеешься надо мной?

Дзебу остался сидеть.

– Да.

Пальцы Юкио забарабанили по рукоятке меча.

– Я – Муратомо-но Юкио, сын Муратомо-но Домея, главы рода Муратомо, самых прославленных воинов на Священных Островах.

– Здесь это не значит ничего.

– Ты подстрекаешь меня. Я лучший фехтовальщик, чем ты.

– Возможно.

«Он прав, – подумал Дзебу. – Я подстрекаю его. Последние шесть месяцев мы плутали, не видя перед собой ничего, как сейчас в тумане. Это беспокоит меня так же, как и его. У меня нет направления,

нет Цели. Я заблудился. Держаться не за что».

Внезапно появился Моко, выглядевший смешно в широком, плоском китайском шлеме.

– Умоляю вас, мои господа, не надо ссориться. У людей осталось только одно – вера в наше руководство. Что касается меня, если хоть один из вас причинит боль другому, я покончу с собой.

– Более вероятно, что тебя убьет кто-то из нас, – грубо произнес Дзебу, обрадовавшийся его появлению, – если будешь носить этот китайский шлем.

– Любой, кто приблизится ко мне настолько, чтобы убить, приблизится в достаточной мере, чтобы узнать меня, – ответил Моко, – а права носить шлем самурая у меня нет. – За время их долгого пути Моко стал для самураев чем-то вроде квартирмейстера. Он вез обоз, следил за припасами и товарами для торговли, заботился о благополучии женщин и слуг. Он вел переговоры с крестьянами, у которых они забирали рис и овощи, выдавал им долговые расписки, убеждая, что когда-нибудь самураи обязательно вернутся и заплатят за все, что взяли. Честно или нет, но так самураям было легче брать, а крестьянам – отдавать.

– Этих воинов, которым вы только что нанесли поражение, послал правитель Учуаня, – сказал Моко. – Он не знает, является он подданным императора Сун или монголов. Как большинство в Сычуане, он не получал никаких сообщений ни от каких правителей уже более шести месяцев. Но он знает, что обе стороны считают нас врагами, и решил услужить своим хозяевам, кто бы ни оказался ими, уничтожив нас на своей земле.

– Откуда ты все это знаешь, Моко? – спросил Юкио.

– Наши воины захватили в плен несколько врагов и привели их ко мне, чтобы я сторожил их. Они весьма охотно поговорили со мной.

– Хорошо, теперь убей их. Желудок Дзебу сжался.

– Почему не отпустить их?

– Мы – самураи. Мы не сомневаемся в том, кто мы – воины или монахи. Моко, возьми первых шесть самураев, которых встретишь, и скажи, что им приказано обезглавить пленных. – Он повернулся к Дзебу, его круглые глаза сверкали. – Не спорь со мной. – Дзебу промолчал и отвернулся, ссутулившись.

Слегка покачав головой, Моко поклонился.

– Еще одно, – сказал он. – После боя появился старый монах, который ищет вас обоих. Он маленького роста, с седыми волосами и одет в серые одежды – как зиндзя.

Дзебу почувствовал, как сердце его забилось быстрее.

– Наконец-то, – сказал Юкио.

– Привести его? – спросил Моко.

– Немедленно, – сказал Дзебу.

Из тумана появился старик, который мало изменился с той ночи, несколько лет назад, когда Дзебу оставил его на берегу рядом с пылающим Храмом Водной Птицы. Его борода отросла почти до пояса, спрятав белый шнур

на шее. От возраста белые волосы поредели.

Он и Дзебу долго смотрели друг на друга в молчании. В лужу на земле падали капли воды с ветки дерева.

– Почему ты раньше не пришел ко мне, сенсей? – прошептал Дзебу.

– Был занят другими делами.

Дзебу повернулся к Юкио, глаза которого стали огромными от благоговейного страха.

– Господин Муратомо-но Юкио, позвольте представить вам моего отца, Тайтаро, бывшего настоятеля Храма Водной Птицы.

Юкио низко поклонился.

– Сенсей.

Тайтаро в свою очередь поклонился ему:

– Господин Юкио, слава о вас распространилась по всем Священным Островам и большей части Китая. Следующие поколения Муратомо, идя в бой, с гордостью будут называть вас в числе своих предков.

– Вы слишком великодушны, сенсей. – Юкио снова поклонился, чтобы выразить свое почтение Тайтаро. – Я постоянно слышал о великом настоятеле Тайтаро с той поры, как встретился с вашим сыном.

Дзебу и Тайтаро обнялись. Дзебу чувствовал себя спокойно и счастливо впервые за многие месяцы. Любовь бурлила в нем, как пробивающийся на поверхность родник, и распространялась на Тайтаро, Юкио, Моко. Моко, который никогда не видел Тайтаро, отошел чуть в сторону, сжав в руках похожий на миску шлем, слезы текли по его щекам.

– Сенсей, вы узнали у правителя Лю, как найти нас? – спросил Юкио.

– Его слово распространилось по Ордену, – сказал Тайтаро. – Хотя я вынужден сказать вам, что хороший, мудрый, сильный человек покинул нас, И он, и генерал, которого послали, чтобы арестовать вас, были казнены по приказу Чжа Су-дао, за то что позволили вам бежать.

Скорбь сдавила грудь Дзебу.

– Я предупреждал его не возвращаться в столицу с генералом. Я скорблю о нем.

– Он был одним из нас, Дзебу. Он заслуживает скорби не более того пепла наших погибших, который мы рассеиваем по ветру. Он не хотел бы этого.

– Чжа Су-дао собирался сдать Гуайлинь монголам, – сказал Юкио. – Он пытался наказать нас за то, что мы защищали город. Сейчас он казнил одного из самых лучших чиновников во всей стране. Он – яд в самом сердце империи Сун. Как она может уцелеть, если подобные ему правят ею?

– Я больше обеспокоен тем, как вы собираетесь выжить, – сказал Тайтаро. – Я пришел пригласить вас пройти со мной в храм Цзинь-ча, там где эта река ответвляется от Минь. Это в дне пути отсюда. Там, я надеюсь, мне будет даровано видение, которое поможет направить вас на правильный путь.

– Только вы, Дзебу и я? – спросил Юкио. – Эта местность враждебна нам.

– Вам только так кажется. Сейчас, когда вы отбросили войска Учуаня, вам неоткуда опасаться дальнейших атак.

– Быть может, идти должен только Дзебу? – спросил Юкио. – Он ваш сын и член Ордена.

– Но… – начал было Дзебу, но был остановлен жестом Тайтаро.

– Вы – вождь этих самураев, – сказал Тайтаро. – Не подобает наделять монаха, служащего вам, специальным знанием, недоступным вам самому в полном объеме.