Монарх от Бога
Шрифт:
– Смотрю на вас, и мне кажется, что вы спите на ходу. Неужели вы не видите, что империя готовится к войне, что войска и флот через день-другой выйдут в море? Почему бы вам не возглавить хотя бы один дромон вдвоём или по памфиле?
– Как их возглавить, мы не знаем, - ответил Стефан.
– Откуда вам знать?! Вас никто и ничему не учил, выходит! А почему?
– распалял себя Лакапин.
– Да потому, что вы с малых лет отлынивали от всякого учения!
– Но, батюшка, достаточно того, что ты во всём преуспел. А нам-то, твоим детям, зачем, - ухмыляясь ответил Стефан, зная, что таким ответом
Так оно и было. Лакапин, всегда сдержанный, спокойный, взорвался окончательно:
– И что же, выходит, вы на моей шее всю жизнь будете сидеть?! И короны для того требуете, чтобы властвовать над отцом!
– Ты нас обижаешь, отец, мы тебя чтим и любим, - ответил флегматичный Константин.
– Ну так вот вам моё последнее слово: быть вам при коронах, если пойдёте в морской поход простыми воинами. Знаю, что драться вы умеете. Не пойдёте, не видать вам корон.
Братья не произнесли в ответ ни звука. Молча закончили трапезу и, поклонившись отцу и матери, ушли из-за стола. Лакапин знал эту манеру сыновой: не проявлять до конца протест, но поступать по-своему.
На другой день братья не пришли во Влахернский храм, где вершился молебен в знак благополучного похода на корсар. Лакапин досадовал на сыновей до такой степени, что забыл, какую молитву надо читать. И в течение всего дня он не видел сыновей, да и некогда было искать их. Лакапин думал вечером встретить и в последний раз предупредить Стефана и Константина, что, если они не пойдут в поход, он отвергнет их как сыновей.
Наступил день отплытия в поход. Чуть свет в покое Багрянородного встретились два императора, чтобы пожелать друг другу успехов - одному в походе, другому благополучия в управлении державой.
– Не знаю, когда свидимся, Божественный. Об одном прошу: не давай воли моим сыновьям Стефану и Константину. Звал их в поход, а они скрылись, даже проститься с отцом не явились.
– Могу тебе только посочувствовать, преславный. В море береги себя. Знаю твою отвагу; сам на абордаж пойдёшь.
– Где уж там? Старею. Вон с сыновьями не справляюсь.
Так и расстались два императора: один, уходя в поход на отчаянного критского корсара Льва Трипольского, другой - с желанием достойно постоять на высоком посту басилевса.
Роман Лакапин покинул Магнавр с тяжёлым чувством обиды на младших сыновей. Но старшие, Христофор и Павел, почтили отца своим вниманием. Они проводили его до бухты Золотой Рог и пожелали благополучного возвращения. Ко всему прочему Христофор добавил:
– Ты, батюшка, не беспокойся за Стефана и Константина. Мы их тут поучим уму-разуму.
С тем и отплыл Лакапин не лёгкой скедии к дромону «Никея», головному кораблю флота. Он поднялся на корабль, и гребцы вывели его в Мраморное море. За ним потянулись десятки дромонов и памфил, которые стояли на рейде близ бухты Золотой Рог. На корабле Лакапин почувствовал себя как в родном доме: вся его молодость прошла в море, он дослужился до адмирала флота, провёл ряд удачных сражений с теми же корсарами.
Вскоре Константинополь скрылся в туманной дымке. Лакапин прошёл на нос корабля. Ему надо было успокоиться, привести свои чувства в порядок. В последнее время он не ведал покоя и только благодаря своей
Сколько времени так простоял Роман Лакапин, неведомо. Ни кто не посмел помешать его уединению. И вдруг он услышал за спиной лёгкий кашель - так поступают, если хотят дать о себе знать. Лакапин повернулся, и каково же было его удивление, когда он увидел перед собой своих сыновей Стефана и Константина. Они улыбались. А у него не нашлось слов, чтобы спросить их, как и зачем они оказались на корабле. Было всё понятно без слов. Сыновья стояли перед ним в морском одеянии и при оружии. Лакапину сжало горло от подступившего комка нежности, он шагнул вперёд и обнял сыновей.
– Вы меня утешили, - только и сумел произнести Лакапин.
– Так ведь мы тоже хотим защищать от врагов нашу державу, - ответил Стефан.
– Спасибо. Теперь идёте в мою каюту, я голоден. И мы выпьем по кубку вина за ваше благоразумие.
Миновало более суток, как корабли покинули бухту Золотой Рог и прошли Мраморное море без остановок и при попутном ветре. Они одолевали уже последние сотни стадиев пролива Дарданеллы. Приближалась крепость Абидос, сооружённая на высоком левом берегу пролива, позади осталась правобережная крепость Сеет. До Лемноса оставалось чуть больше трёхсот стадиев. Отдохнувший Роман Лакапин, взбодрённый тем, что рядом с ним два сына, перед подходом к Лемносу думал лишь о том, как одолеть Льва Трипольского.
Бывший адмирал знал истину: морские сражения как выигрывают, так и проигрывают флотоводцы. И никак нельзя винить воинов в случае неудач. И приближался час, когда истина проявится. Едва корабли вышли из пролива, как пришло время приводить в движение задуманный ход сражения. Лакапин собрал всех командиров кораблей и воинских частей и изложил им свой план. Он был прост, в чём-то рискован, но благодаря своеобразию внезапного нападения сулил успех.
– Главное для нас - узнать, когда корсары подойдут к острову Лемнос, а затем внезапным ночным наступлением ошеломить их и, не дав прийти в чувство, уничтожить. Их можно будет загнать на остров и там добить. Ни одно судно не должно уйти в открытое море. Пусть Лемнос будет памятником над могилой корсар.
Всё изложив, Лакапин велел послать в разведку несколько лёгких судов. Когда в эту разведку вызвались идти его сыновья, Лакапин не стал возражать. Ему даже было приятно знать, что Стефан и Константин, не прячась за спину отца, рискуя своей жизнью, идут на самое важное дело. Лакапин лишь предупредил их:
– Будьте внимательны. Не рискуйте жизнью напрасно. Я благословляю вас на ратный подвиг.
Отправив лёгкие суда на разведку, флот византийцев подошёл к малому гористому острову Имброс и, встав за ним, затаился. Ждали разведывательные суда больше суток. Наконец первыми появились на своей скедии бывалые спафарии Диодор и Сфенкел. Они поднялись на «Никею», и Диодор доложил императору;