Moneyball. Как математика изменила самую популярную спортивную лигу в мире

Льюис Майкл

В перерыве между игровыми сезонами он поехал, как это было и будет всегда, домой в Бирэм. В первый раз, сам не зная почему, он не тренировался на питчерской горке, которую построил и потом переделал для него за домом отец. На ней, опустив и вытянув в сторону руку во время подачи, он когда-то закончил эпоху игр с отцом. Попав в Главную лигу, Чэд завершил период, когда он зависел от тренировок на питчерской горке за домом отца. Оставшаяся позади отцовского дома питчерская горка стала для него очередным шагом в жизни. Когда он приехал на сборы весной 1999 года, он думал: «Здорово. Я в Главной лиге».

Но в жизни все оказалось не так. «Уайт Сокс» не поверили в успех Чэда Брэдфорда. Главный офис с недоверием отнесся к его статистике. Отказываясь доверять его показателям, в главном офисе вернулись к прежним субъективным подходам к оценке игроков. Чэд совсем не выглядел игроком Главной лиги. Там казалось, что

просто «дуракам везет». Для них Чэд был обыкновенный штукарь – отбивающие Главной лиги неминуемо разгадают все его хитрые штучки. Начальство «Уайт Сокс», конечно, прямо не сказало этого Чэду. В 1999 году во время весенних сборов генеральный менеджер «Уайт Сокс», бывший питчер Главной лиги Рон Шулер заявил Чэду, что его мяч не движется, как прежде, и что он собирается отослать Чэда обратно в команду ААА. У Чэда не хватило духу ответить, что он по этому поводу думал: «Мой мяч не движется? Да мой мяч только и движется во время подачи!» Когда он приехал в команду ААА, один из тренеров сказал, что его подача осталась прежней, а генеральному менеджеру просто нужен был предлог, чтобы не называть ему настоящую причину: начальство «Уайт Сокс» видит в нем лишь игрока команды высшей категории низшей лиги.

Может, у Господа и был свой план в отношении Чэда Брэдфорда, но даже Ему пришлось смириться с загадочными закулисными течениями в офисах клуба Главной лиги. Следующие два года Чэд в основном подавал в низшей лиге и только от случая к случаю, но, как правило, успешно подавал в команде Главной лиги. В течение двух лет в команде ААА отбивающие не могли его переиграть и наблюдали за тем, как остальные питчеры в своих статистических показателях едва за ним поспевают. «Я наблюдал за игроками, которых вызывали из команд АА, и понял, что я для них всего лишь парень для подстраховки. Чтобы перестраховаться на случай, если кто-то получит травму. Если кого-то продадут. И не важно, как хорошо я буду играть, в Главную лигу они меня не вызовут». Он поговорил со своей женой о том, что хочет уйти из «Уайт Сокс» и поехать играть в Японию, где ему будут хорошо платить. Чэд заставлял себя подниматься с кровати по утрам и ехать на стадион только потому, что напоминал себе, что играет питчером не для «Уайт Сокс». «К середине игрового сезона 1999 года я играл питчером для всех команд Главной лиги, кто мог на меня обратить внимание, – рассказывал он. – Я просто надеялся и выжидал, что кто-то наблюдает за мной».

И кто-то действительно наблюдал.

Количество людей, которых Чэд Брэдфорд не знал, но которые тем не менее решили, что он стоит их внимания, увеличилось до трех. Первым, кто проявил к нему интерес, когда Чэд был игроком-любителем, был скаут из Главной лиги. Когда он стал профессиональным бейсболистом, у него появилось еще два поклонника. Один из них был Пол Деподеста, который не мог до конца поверить, что «Уайт Сокс» держат питчера такой смертельной силы в команде высшего уровня низшей лиги, и между делом сказал Билли Бину, что было бы здорово, если бы кто-нибудь уговорил «Чикаго Уайт Сокс» отдать этого питчера «Окленд Эйс». Вторым – скучающий сотрудник юридической службы из Чикаго по имени Ворос Маккрекен. В поисках, как бы не делать то, что он должен был делать в офисе юридической службы, которую он терпеть не мог, Ворос Маккрекен начал предаваться мечтам о бейсболе. Сам не зная того, он был близок к объяснению, почему «Чикаго Уайт Сокс» с таким трудом давалось осознание настоящей ценности Чэда Брэдфорда и почему для «Окленд Эйс» это не составило никакого труда.

Ворос собирался включить кандидатуру Чэда Брэдфорда в свою виртуальную бейсбольную команду. Но перед тем как это сделать, он хотел лучше понять питчеров Главной лиги. В частности, его интересовало, как определить, насколько хорош питчер.

Ворос играл в бейсбол еще ребенком и в те времена был очень увлечен этой игрой. В 1986 году наступил момент, когда его увлечение переросло в навязчивую идею. Именно тогда, в четырнадцать лет, ему в руки попался «Краткий очерк…» Билла Джеймса. Он был поражен тем, что прочел. «В основном всё, что мальчишки знают в четырнадцать лет о бейсболе, они узнают из уст бейсбольных комментаторов, – рассказывал Ворос. – И вот этот парень в своей книге пишет о том, что по крайней мере восемьдесят процентов того, что комментаторы мне говорили, полная чепуха, а затем очень убедительно обосновывает свою точку зрения». Когда Ворос стал взрослеть, юношеский интерес к бейсболу понемногу угас. Разгорелся он с новой силой в связи с виртуальными лигами в интернете и был в духе Билла Джеймса.

Интернет, конечно, оказал влияние на то, как можно было получить знание о бейсболе. Интернет помогал людям, живущим далеко друг от друга, общаться с единомышленниками. Появились форумы, сайты, такие

как baseballprimer и baseballprospectus, которые создавали молодые люди, еще мальчишками увлекшиеся идеями Билла Джеймса. На одном из форумов, на котором Ворос обсуждал, как управлять своей виртуальной командой, он увидел чье-то замечание по поводу того, что, как ни делай предварительный анализ, никто не сможет разделить результаты влияния на игру подающих и защитников внешнего поля. Иными словами, способа оценить результаты игры в защите внешнего поля и, следовательно, хорошую питчерскую статистику никогда не найти. Если вы не знаете, какой – положительный либо отрицательный – результат присудить защитнику внешнего поля за то, что случается после того, как мяч попадает в игру, то точно так же вы не можете ответить, какой результат присудить питчеру за то, что случилось. Поэтому вы никогда не сможете ответить с полной уверенностью, насколько хорош тот или иной питчер и точно так же – тот или иной защитник.

Когда Ворос прочел эти слова, он подумал: «Какой глупый подход. Неужели действительно нельзя ничего сделать?». Он попытался обдумать все логически, разделил статистику, которая была у любого питчера, на показатели, на которые могла повлиять игра в защите (позволенные попадания на базы и пробежки), и на показатели, которые полностью зависели от питчера (прогулки, выбивания игроков в аут и пробежки домой). После этого он проранжировал всех питчеров в Главной лиге по результатам последних показателей. Когда Ворос сделал анализ статистики за 1999 год, он получил список, который возглавляли следующие пять имен: Рэнди Джонсон, Кевин Браун, Педро Мартинес, Грег Маддукс и Майк Муссина. «Я посмотрел на этот список, – вспоминал Вортос, – и сказал: “Проклятье, похоже, это лучшие пять питчеров в бейсболе”». После этого Ворос задал себе вопрос: если такой анализ частичной информации о количестве прогулок, выбивании игроков в аут и пробежках домой позволил ему найти лучших питчеров в бейсболе, насколько тогда важны другие показатели?

Так получилось, что 1999 год для Грега Маддукса был не самым лучшим. Показатель его допущенных средних очков вырос с 2,22 в 1998-м до 3,57 в 1999-м, в основном из-за того, что он пропустил на пятьдесят семь отбиваний на первую базу больше и сыграл на тридцать два иннинга меньше. Несколько раз в течение сезона Маддукс отмечал, что сам удивлен, как много легких для отбивания подач было им сыграно, но, конечно, никто на это внимания не обратил. Вороса привлекло то, что отношение количества допущенных Маддуксом отбиваний с попаданием на базу к количеству поданных Маддуксом мячей, которые были в целом отбиты в игру, было намного выше, чем раньше, и практически самым высоким в Главной лиге. В тот же год, когда все это происходило, у товарища Маддукса по команде питчера Кевина Миллвуда отношение количества допущенных отбиваний с попаданием на базу к количеству мячей, отбитых в игру, было одним из самых низких. Еще более странным было то, что их статистические показатели поменялись зеркально противоположным образом на следующий год: у Миллвуда теперь этот же коэффициент был самым высоким, а у Маддукса – одним из самых низких. В этом не было никакой логики.

Ворос задался еще одним вопросом: есть ли взаимосвязь в статистических показателях одного питчера на протяжении нескольких лет? И такая взаимосвязь была. Количество прогулок и пробежек домой, допущенных питчером в игре, и количество игроков, которых он выводил в аут, – эти показатели были если не предсказуемыми, то по крайней мере поддавались логическому объяснению. Вероятность того, что парень, который вывел в аут большое количество отбивающих в этом году, в следующем году сумеет вывести в аут много отбивающих снова, была высока. То же самое можно было сказать и о парне, который пропустил много пробежек домой. Но то, что касалось отношения суммы допущенных отбиваний на базы к сумме отбитых в игру мячей, – этот показатель никак не коррелировал с показателями питчеров в разных сезонах.

И вот тогда Вороса Маккрекена осенила революционная мысль:

Что если питчер вообще не может контролировать, попадет ли отбивающий на базу после того, как мяч отбит в игру?

Было очевидно, что некоторые питчеры проигрывают отбивающим меньше отбиваний с попаданием на базу. Но это происходит из-за того, что питчеры выбивают больше отбивающих в аут из игры, а также сами допускают меньше ошибок. Но в целом бытовало мнение, что питчеры могли повлиять на то, как мяч отбивается в игру. Повсеместно считалось, что такие великие питчеры, как Рэнди Джонсон и Грег Маддукс, могли подать мяч так, чтобы оставить отбивающему меньше возможностей сделать отбивание на базу. Проблема состояла в том, что это шло вразрез с записями статистических результатов игр. Были годы, когда Маддукс и Джонсон были в числе худших бейсболистов в этом отношении.