Монополия на разум
Шрифт:
Эо сделал паузу, чтобы передохнуть. Министр удивленно проговорил:
– Но вы сейчас рассказываете всем известные вещи. У меня нет специального физического образования, но я все это прекрасно знаю, потому что слышал это от вас. По-моему, вы ни на сантиметр не продвинулись к цели своего доказательства, даже если вы ее действительно перед собой поставили. О непредсказуемости поведения вы пока не упоминали.
– Сейчас, – сказал Эо. – Кстати, что такое непредсказуемость поведения?
– Ну… – замялся министр. – Дайте сообразить. По-моему, если поведение объекта нельзя предсказать,
– Ответ правильный, – сказал Эо. – Теперь попробуйте предсказать поведение «черной дыры».
– Нет ничего проще, – сказал министр. – Она будет спокойно находиться там, где она находится, и пожирать материю, информацию, свет и все остальное.
– И сколько это будет продолжаться? – спросил Эо.
– Всегда, – ответил министр.
– А что случится с нею потом? – спросил Эо.
– Потом? Вы не оговорились? Что вы имеете в виду?
– Сейчас объясню, – сказал Эо. – Я уже упоминал, что бесконечная эволюция вселенной по собственным часам «черной дыры» займет конечное время, и не слишком большое. Но эволюция «черной дыры» на этом не кончится. И не будете ли вы добры объяснить мне, что станет с «черной дырой» по ту сторону бесконечности, когда она переживет конец нашего мира?
– Ну я затрудняюсь ответить, – подумав, заявил министр. – По-моему, вопрос поставлен некорректно. Нельзя предсказать судьбу объекта через бесконечное время, когда остального мира уже не будет, пусть даже по часам самого объекта при этом прошло всего несколько секунд.
– Значит, предсказать поведение «черной дыры» нельзя? – спросил Эо, нисколько не смутившись.
– Принципиально невозможно, – самоуверенно ответил министр.
Эо громко рассмеялся.
– Правильно, – сказал он. – Это принципиально невозможно. Но если поведение объекта нельзя предсказать, то оно непредсказуемо.
– Да, действительно, – неуверенно проговорил министр.
– А если поведение объекта принципиально непредсказуемо, – сказал Эо, – это как раз и означает, что объект обладает свободой воли. Все, я закончил, переходите к вопросам.
Но вопросов не последовало. Министр молчал. Веранду окружала ночь. Тишина и темнота. И только звезды горели высоко в небе.
– Вот эти-то рассуждения и подтолкнули меня к правильному решению, – проговорил Эо несколько минут спустя. – «В нем чувствовалось что-то разумное», – сказал Марио. Но для меня разум всегда ассоциировался с «черными дырами». Кто знает, может быть, это не просто поверхностная аналогия. Откуда нам знать, что скрывается в глубинах нашего организма? Возможно, «черная дыра» не только космический объект. Существует предположение, что есть «черные дырочки» с атом величиной. Вдруг жизнь и мышление тоже процессы «по ту сторону бесконечности»?..
Эо замолчал. Министр тоже молчал, размышляя. Потом он сказал:
– Возможно, все это и так, но это уже не относится к теме нашего разговора. Потом, я совершенно не уверен, что многим людям так уж необходимо накапливать информацию. Да и их поведение не назовешь непредсказуемым. Вы, Эо, – это другое дело. Вы действительно храните в своей памяти сведения о разных вещах, казалось бы, никому
Эо ждал.
– Вы похожи на «черную дыру», Эо, – продолжал министр. – Я ведь помню, откуда вы взяли свое имя. Мне оно совсем перестало нравиться. Ну какой вы Эталонный Отражатель? Это просто зеркало, отражающее свет без всяких изменений. «Черная дыра» – это другое дело. Помните, как они говорили? «Вдобавок он очень необычно светился…»
Эо молча слушал начальника.
– Короче, я предлагаю вам сменить имя, Эо, – сказал министр. – Эталонный Отражатель – это не вы. Вы – это Черная Дыра. Именно это сокращение вам бы и подошло.
– Я весьма польщен вашим мнением обо мне, – сказал Эо. – Но боюсь, что не смогу воспользоваться вашим предложением.
– Почему? Вам не нравится такое сокращение?
– Нравится. Только в нем будет слишком много согласных, – сказал Эо.
ИСТОРИЯ ВТОРАЯ. ДАЛЕКОЕ ПРОШЛОЕ
– В конце концов у меня отпуск, – сказал Эо. Он метался по помещению, не глядя на министра внешней безопасности, спокойно наблюдавшего за ним из-за широкого письменного стола. Эо был зол. Он всегда был зол, когда его от чего-нибудь отрывали и приводили в чужой кабинет.
– У меня отпуск, – повторил Эо. – Но вы все-таки разыскиваете меня на реке, присылаете свой вертолет и возвращаете меня в город. Зачем? Только для того, чтобы рассказать о происшествии, пусть интересном, но лишенном деталей, за которые можно ухватиться.
– О чем вы говорите?
– Вы сами прекрасно знаете, – сказал Эо. – Вы думаете, что, отдыхая в глуши, я не беру с собой телевизор? Вы думаете, я не слышал, что вчера ваш дозорный крейсер встретил чужой звездолет? И что это случилось всего в световой неделе от Мариона?
– Не вчера, а больше недели назад, – поправил министр. – Вчера мы только узнали об этом. Скорость света, к сожалению, ограничена.
– Все равно, – сказал Эо. – Наш труд – сопоставление фактов. Один факт
– ничто. Два факта можно связать одним-единственным способом. Работа проблемиста начинается с трех фактов, которые можно объединить в три принципиально различные цепочки. А в вашем деле нет этих трех фактов. Да что я говорю? Там нет даже проблемы! Для вас – возможно, но не для меня.
– Успокойтесь, – сказал министр внешней безопасности. – Почему вы решили, что я вызвал вас из-за этого корабля?
– Зачем же еще? – сказал Эо. – Опасность. Безопасность. Внешняя угроза. Это у всех на уме. Что говорить о профессионалах?
– Отчасти вы правы, – сказал министр. – Появление вражеского разведчика нас огорчило. Но пока вам действительно нет места в этом деле.
– Зачем же вы меня вызвали? – Эо остывал.
– Есть еще одно происшествие, – сказал министр внешней безопасности. – Уже по вашей части. В институте прикладной физики построили машину времени. Вчера состоялись ее первые испытания, и она исчезла. Вместе с водителем.