Монстры из хорошей семьи

Донцова Дарья

– Но это глупо, – покачала я головой. – Вера и не предполагала о родственных связях с Аллой. За что было ее наказывать?

– То, что понятно постороннему, не играло никакой роли для Аллы, – вздохнул парень в джинсах. – Она-то считала Веру похитительницей своего счастья, думала: не родись Верочка на свет, мать полюбила бы ее.

Я вздохнула, но ничего не сказала.

– Готовилась Алла, повторяю, тщательно, – продолжил Олег, – она решила не торопиться. В помощники взяла…

– Своего мужа, Илью Каменева, – перебила я Олега. – Хочешь, расскажу, как обстояло дело?

– Ну-ка, ну-ка, – оживился парень в джинсах, – а мы послушаем.

Я кивнула:

– Думаю, вкратце все выглядело так. У Ильи имеется приятель, Кирилл Долгов. Предполагаю, что он зависит по неким причинам от Каменева и вынужден слушаться Илью. Еще подозреваю, что никаких обеспеченных

родителей у парня нет и он вульгарно получил за участие в афере деньги.

– Последнее абсолютно верно, – согласился Олег. – Кирилл совсем не обеспечен, мальчик из Подмосковья. Правда, дом в почти заброшенном поселке у птицефабрики, та самая дача, куда он привел Веру, является его собственностью. А больше у Кирилла ничего нет.

– Кириллу вменялось начать ухаживать за Верой, – начала я развивать свою мысль. – Способ знакомства придумали романтичный: Верочка торопится на работу, ее сбивает с ног хамка-прохожая, девушка падает, а Долгов помогает Опушковой встать. Только ситуация сразу вырвалась из-под контроля. Кстати, думаю, что роль нахалки, толкнувшей Веру, исполнял Илья Каменев. Но он допустил ошибку.

– Какую? – с явным интересом спросил «товарищ из органов».

– У Веры достаточно приметное светло-бежевое пальто в крупную клетку, – спокойно пояснила я, – но точь-в-точь такая же верхняя одежда у Ренаты Корсаковой, и Каменев перепутал девушек – налетел на Ренату, а Кирилл, не знавший Веру в лицо, бросился жертве на помощь, как ему и было сказано. Пока организаторы «случайного знакомства» разобрались, что к чему, и велели Долгову поменять объект, прошло несколько дней. Но незадача с Корсаковой имела и положительную сторону – Кирилл попросил Ренату пристроить его на работу в НИИ, директор которого развел сплошную семейственность. Основным показателем для найма сотрудника является ответ на вопрос: этот человек «свой» или «чужой»? Даже самого распрекрасного специалиста, не служи когда-то его дедушка, бабушка, папа, мама, тетя, дядя в стенах НИИ исторических проблем, туда не берут. А вот если в анамнезе претендента имеются родственники, связанные с данным научным учреждением, или если за человека похлопочет некто свой, тогда запертые от «неприятеля» ворота приветливо распахиваются. А еще в НИИ совершенно идиллическая обстановка, все отлично знают: если человек тут работает, он свой. Кирилл оказался в НИИ в качестве сотрудника техотдела и безо всяких инсценировок сумел познакомиться с Верой, изнутри это оказалось легко. Опушкова сразу пошла на контакт.

Я перевела дух и глянула на Олега:

– Ну как, совпадает моя версия с твоей?

– В принципе, да, – ответил муж, – за исключением одной маленькой детальки. Крохотной, но очень важной.

– Какой? – насторожилась я.

– И что было дальше? – влез со своим вопросом парень в джинсах. – Вы говорите, Виола!

Я пожала плечами:

– В сущности, ничего особо интересного не было. Мне только что пришла в голову простая мысль. Старушка Выгузова, у которой снимали комнаты Илья и Алла, жаловалась на нелюдимость молодой пары, на ярко выраженное нежелание общаться с приветливой хозяйкой. А еще она сказала: «Илья никуда из Москвы не уезжал, а Аллочка постоянно моталась по командировкам, я супругов вместе никогда не видела».

– И какой вывод ты сделала из ее слов? – насторожился Куприн.

– Нет никакой причины не верить Алевтине Андреевне, – ответила я. – Она просто поделилась своим недоумением. Следовательно, Алла редко оказывалась в столице, она колесила по России, а Илья находился в городе, и именно он руководил процессом травли Веры.

– А по какой причине молодой человек взялся за сию задачу? – задал вопрос «товарищ из органов».

Я развела руками:

– Любил жену, находился под сильным влиянием супруги. Та, судя по всему, женщина сильная, способная заставить человека плясать под свою дудку. Он хотел доставить Алле удовольствие.

– В общем, психология, – весело подытожил парень и глянул на Олега.

– Вам это кажется смешным? – слегка рассердилась я. – Но не все убийства совершаются из жадности, преступниками часто движут, как вы только что выразились, чисто психологические побуждения.

– И как они изводили Веру? – вновь бесцеремонно влез в разговор «товарищ из органов».

– Думаю, спустя несколько замечательных, проведенных в любви недель Кирилл начал подливать Вере какое-то лекарство. Скорее всего, оно сильно понижало давление, – стала я выкладывать свои соображения, – именно поэтому у Опушковой сначала внезапно и сильно

начинала болеть голова, а затем девушка падала в обморок. Подобным побочным эффектом обладают многие сердечно-сосудистые препараты, а гипертоники знают: надо четко соблюдать предписанную врачом дозировку – велено пить четверть таблетки, не глотай половину. После потери сознания Вера засыпала, а когда приходила в себя, ничего не помнила. Первый раз Опушкова лишилась чувств на даче, Кирилл порезал себе живот и, когда Вера очнулась, спел той песню о ее нападении на любимого. Наивная Верочка поверила жениху. Да и как ей было засомневаться, если она ощущала себя явно нездоровой, а Долгов демонстрировал кровоточащий порез? Потом Вера упала в обморок по дороге на дачу…

– Минуточку, – остановил меня Олег, – тут нестыковка. В тот день Кирилл оставался на даче, он якобы простудился.

– Верно, – усмехнулась я. – Только, думается, наш заботливый Ромео налил в бутылочку апельсиновый сок и велел невесте: «Милая, обязательно выпей, это полезно». Ему было надо, чтобы девушка завалилась в обморок на работе, – пусть пойдут слухи о болезни Опушковой. Кстати, по НИИ и впрямь начали гулять разговоры: у Веры от лекарства, которым ее потчевал жених, начала развиваться слезливость, истеричность, у нее резко испортился характер. Это, кстати, частое побочное действие сердечно-сосудистых лекарств. Многие больные, вынужденные снижать давление медикаментами, жалуются на сонливость и немотивированные вспышки гнева. А Вере «любимый» давал большую дозу. В общем, Кирилл подготовил новый сюжет: он убил несчастного кота и ждал невесту домой. Мерзавец полагал, что Вере уже один раз, днем, стало плохо. Сейчас дома она еще раз глотнет «коктейль», и можно будет устроить очередной спектакль. Но случился небольшой сбой – Вера вспомнила про сок лишь на обратной дороге и опустошила бутылку в электричке. Ей, естественно, стало плохо, девушка упала в лесу, на тропинке, а Кирилл, изображая заботливого влюбленного, и впрямь пошел встречать Опушкову. Увидев, что жертва лежит в обмороке, он внес коррективы в свой план: испачкал пальто Веры в крови и шерсти несчастного Барсика и оттащил подругу на дачу. Но он вновь допустил неточность, и, обнаружив ее, я пришла к мысли о том, что ситуация не так проста, как кажется.

– Снова психология? – напрягся «товарищ из органов».

Дядька в костюме начал меня раздражать.

– Да, – излишне резко ответила я. – Понимаю, что вам мои рассуждения кажутся смешными, но основаны они именно на психологии. Смотрите, вроде парень проявляет заботу: приносит любимую домой, раздевает, прячет ее пальто в мешок для мусора, замачивает в тазу юбку и пуловер, старается, дабы девушка не поняла, что она убила кота. Пока понятно?

– Да, – хором ответили мужчины.

– Но на самом деле Кирилл сделал все, чтобы Вера начала задавать вопросы. Он же мог постирать вещи и высушить их, а мусор утащить на помойку. Но нет, и таз, и мешок оказались на видном месте. Что мешало Долгову не моргнув глазом заявить: «Милая, ты упала в грязь, я выкинул пальтишко»? Он и в самом деле произнес эту фразу, но с таким лицом, что Вера сразу насторожилась. А потом Кирилл еще и подталкивал невесту поглядеть на испорченную вещь, бубнил: «Пальто там, в мешке, его не отчистить». Понимаете? Вроде хотел скрыть правду, но на самом деле разве что прямо не сказал: «Загляни в мешок».

– Мудрено, – крякнул «костюм».

– Правильно, – кивнул парень в джинсах, – так и было. Долгов здорово напугал тогда Опушкову.

– Да, – согласилась я, – Вера, у которой теперь голова болела постоянно, начала считать себя сумасшедшей, она ничего не понимала в медицине и по-обывательски полагала: все лишенные рассудка люди агрессивны и способны на убийство. А Долгов постоянно подливал масла в огонь: то кассету включит с фильмом про жизнь в психиатрической лечебнице, то статью в журнале покажет про шизофреников, и Вере делалось все более жутко. Ну а потом наступила кульминация: Кирилл объявил невесте, что уезжает в Италию.

– И зачем он это сделал? – поинтересовался Куприн.

– Думаю, хотел причинить девушке лишние терзания, – вздохнула я. – Вера легко могла выяснить: никуда Долгов не отправлялся, он просто ушел с работы. Хотя… есть в его поспешном побеге некая необъяснимая для меня странность.

– Какая? – насторожился «товарищ из органов».

– Илья и Алла задумали масштабное действо, – после короткой паузы ответила я, – поставили спектакль с размахом, начали травить Веру со вкусом. И вдруг – бах! – резко свернули дело. Почему они скомкали забаву? С какой стати инсценировали смерть Кирилла?