Монстры «Последнего рая»
Шрифт:
Нет, конечно, он был не из тех, кто против хорошеньких женщин. Он был из тех, кто не считал, что шлепанье секретарш по круглой попке – это преступление, прощенья которому нет и быть не может. Иначе зачем они тогда надевают все их мини-юбочки, с трудом прикрывающие эти самые попки?! Да нет, они, конечно, правильно это делают. Как говорится: минимум материала для максимума обзора. Вот почему он никогда не нанимал на работу несимпатичных женщин. Потому что они обидчивы, глупы и практически сплошь феминистки. А феминизм – это гадость, к тому же заразная и не умирающая, как там над ним не смейся. Сэм был уверен, что единственный
Как это там повествует толковый словарь женского политкорректного языка «A Feminist Dictionary»? «Альтернативная внешность». То есть, попросту говоря – уродка. Этакий вагинальный американец, а по-человечески – американская женщина.
Стэн усмехнулся и подумал: «С ума сойдешь с этими уродками-феминистками! Они ведь всех нас мужчин зачислили в потенциальные насильники. Всех! А все потому, что мужики на их рожи смотреть не могут без тошноты. Вот и вся причина из злобы. Чем больше злятся, тем больше становятся уродками. Не встает на них у мужиков, вот и все. Извращенцы, разумеется, не в счет. Кстати, как они там называют нашего общего с настоящими женщинами друга? Ах, да: «Пенис есть увеличенный клитор. Синонимы: удлиненный половой орган, заменитель фаллоимитатора. Слово пенис считается неполиткорректным, поскольку указывает на отличие женщин от мужчин».
Да… ну и ну…
Стэн усмехнулся еще раз и открыл окно машины в надежде, что оттуда хоть немного подует ветерок. Но снаружи было по-прежнему жарко и невероятно душно. Ослепительно-белое солнце прямо из окна било ему по глазам. Он вытер со лба пот, закрыл окно, достал из автомобильного холодильника бутылку с любимой сладкой водой, отпил из нее. Несколько капель воды упало на рукав пиджака, и Стэн выругался: вскоре должно было состояться совещание у президента компании, а потому он должен быть в идеальной форме.
Наконец длинная змея машин тронулась и медленно вползла в город. Вскоре он уже вошел в офисное здание. Через минуту-другую он покинул лифт на верхнем, главном этаже, свернул направо по коридору, раскланиваясь с коллегами, снова свернул, теперь уже налево. Здесь было тихо и гулко. Безликие одинаковые комнаты, безликие работники в одинаковых черных костюмах. Элита корпорации.
Он подошел к двери с надписью «Вице-президент корпорации РОТОНИКС Стэнли Вудворт Джеккинс», механизм тихо щелкнул, и половинки двери разъехались в стороны, открывая путь в его владения.
Он поздоровался с Лиз, чмокнул ее в щечку, благо что никого поблизости не было, вошел к себе, бросил кейс на стол, подошел к огромному, во всю стену, окну, и посмотрел на раскинувшийся перед ним город. Там, над едва виднеющимися в мареве холмами далеких пригородов, начинавшихся за Комменвелс авеню, собирались грозовые тучи, время от времени выстреливая молнии, сопровождающиеся раскатами грома.
«Вот почему так парит», – подумал он, глядя на постепенно темнеющее небо над холмами, которые можно было видеть только с этого, самого высокого этажа небоскреба, на котором находилось высшее руководство фирмы, включая и его самого.
Он
Потом откинулся на спинку кресла и, включив телевизор, занимающий полстены, стал насвистывать веселую мелодию.
На экране возник диктор седьмого канала и начал что-то говорить, но вспыхнувшая за окном молния и сразу же раздавшийся вслед за ней раскат грома заглушил его слова.
За диктором появилось изображение знакомого Стену района. Зеленые лужайки, аккуратные дорожки, чистые солидные особняки – это был Ньютон, его район… Тут же появилось изображение еще более знакомого ему дома – его дома…
– Дьявол! Этого что там еще такое! – воскликнул он, не веря своим глазам.
У него вдруг задрожали руки.
И снова вспышка молнии и снова удар грома. Как раз в тот момент, когда голос диктора опять что-то сказал за кадром. Едва утихли раскаты грома, заложившего ему уши, как он услышал:
– …были взяты в заложники. Террористы выдвигают требование освободить членов их банды, захваченных полицией три дня назад при отражении нападения на центральный офис «Ситизен банка». К сожалению, как стало известно нашему корреспонденту со слов полицейского офицера, возглавляющего операцию по спасению заложников, на этот час хозяйка дома Эмили Джеккинс скорее всего мертва. О судьбе ее дочери, одиннадцатилетней Сьюзен, пока ничего не известно…».
– Босс, босс, вы… – в кабинет ворвалась Лиз, испуганно взглянула на Стена и замолчала.
Молчал и он.
Потом вздрогнул и бросился из кабинета прочь…
Он не помнил, как добрался до дома. Скорее всего, на автопилоте. Впрочем, на полосе хайвея, идущего в Ньютон, машин почти не было: все по-прежнему рвались в центр города, а не из него.
Едва остановив машину, как он выскочил наружу, оставив ее на произвол судьбы, сорвался с места и побежал к дому. Пробежав сотни две шагов, не замечая никого и ничего вокруг, он протиснулся сквозь толпу неизвестно откуда взявшихся в этом пустынном районе зевак и остановился у желтых оградительных лент.
Увидев здоровенного человека в штатском, стоящего у ограждения, он крикнул:
– Кто тут у вас главный?!
– А в чем дело, сэр? – глянул на него тот сверху вниз с высоты своего огромного роста.
– Я хозяин этого дома! – выпалил Стэн, еле переводя дух от бега по жаре.
– Мне очень жаль, сэр, поверьте, мне искренне жаль, но ваша жена мертва, – человек смотрел на Стэна с плохо скрываемым любопытством, ему было интересно – как он, Стэн, отреагирует на эти слова.
Но Стэн ничего не смог сказать: слова будто застряли у него в горле.
– Сэр, вам лучше уйти отсюда, – сказал здоровяк. – Тут запретная зона. Вам лучше переждать все это где-нибудь поблизости. Сэр, уходите отсюда, не понятно, что ли, говорю?
– Что? – произнес Стэн, обретя, наконец, способность слышать
– Я говорю, что вам лучше уйти на время отсюда, пока мы разбираемся со всем этим, – его собеседник вежливо, но твердо взял его за руку, намереваясь удалить прочь.
Стэн вдруг дернул плечом, с невероятной, неизвестно откуда взявшейся силой оттолкнул полицейского и со всех ног устремился к дому, не слыша криков у себя за спиной.