Мора

Пекур Татьяна Александровна

— Могу… Тише! Я просто не удержалась, прости, — кивнул и снова стал ближе. Венец потяжелел, давая понять, что сейчас даст снова подсказку в своей обычной манере — видением.

Миг, и я в ущелье. Со скал лавина за лавиной сходит снег, сами горы содрогаются и снаружи и изнутри, рождая глухой, страшный гул. Среди пурги, поднятой снежными массами, мерцал золотистый свет. Как свет костра в ночи или одинокая свеча на окне деревенской околицы в ненастье, звал он и манил. Мы с венцом приблизились к нему, и я зачарованно ахнула, увидев, кто на самом деле был тем огоньком! Наш маг был нагим и беззащитным — он лежал в позе зародыша, вокруг него мерцала золотистая пелена в форме яйца. Видение стало отдаляться, взор неведомого, всезнающего ока, выхватил

одну небольшую странность — несмотря на снежную круговерть, уже начавшую заносить следы, на вековом насте отчётливо был виден отпечаток исполинского крылатого силуэта! Дракон?!

— Лэя Наследница? Вы в порядке? — тревожно звал меня маг. Я моргнула и уже осмысленно посмотрела на него. А потом рассмеялась, я хохотала, как сумасшедшая! Оворн опасливо отодвинулся, но потом устыдился своего малодушия и снова стал осматривать меня на предмет внезапного слабоумия, — Вы что-то видели? Скажите же, прошу! Я все эти семьдесят четыре года жду возможности узнать хоть что-то о себе!

— В каждом сегменте есть условие снятия вашего Храна. Он действительно спас вам жизнь, да ещё и запер вашу сущность внутри. Так что оба принца оказались правы… Я всё скажу, но… — Оворн с такой надеждой и таким нетерпением ждал моих слов, что я не удержалась и решила слегка поиграть, — Но за поцелуй!

— Вам бы всё играть, Мора, — укорил маг, — А я… ждал этого так долго… Хорошо, я согласен! — закрыл глаза, сглотнул.

Хмыкнула и отошла от него, села на стул. Минуту маг ещё ждал, что злая развратная некромантка набросится на него с жадными поцелуями, а когда не дождался — распахнул бездонные алые очи и даже… обиделся?

— Потом когда-нибудь… — тихо фыркнула я, — У меня для тебя сразу несколько новостей, друг мой! — Оворн напряжённо застыл, руки нервно комкали кружевные манжеты белоснежной рубашки. Франт. Давно заметила, как он любит хорошо выглядеть: золотые волосы причёсаны волос к волосу, рубашка белоснежная, шёлковая, штаны точно по фигуре, плотно охватывают ноги и такой аппетитный зад, м-м-м! — Первая и самая главная: с вероятностью в сто процентов ты — дракон!

— Нет, — сразу заулыбался Оворн, будто я просто неудачно пошутила, — Не-е-ет! Драконы исчезли с Руанави уже почти десять тысяч лет назад! А меня нашли меньше века назад! Возможно, вы имели в виду, что я потомок драконов?

— Т-ш, — прижала я палец к его губам, — Кто знает, какие силы могли использовать драконы? Они могли покорить само время, — восхитительные, нежные, такие манящие алые губы мага не оставили меня равнодушной — стремительный бросок (иначе и не скажешь!), и я уже накрыла их своими! Боги… Будто молния прошила нас обоих! Я думала, что Оворн чопорный и холодный? Не-ет, он такой страстный, что дух захватывает! Со стула, который упал с громким стуком, меня сдёрнули в миг, потом мы перешли на кровать. Восхищённый шёпот мага сладкой музыкой звучал в ушах, ласковые руки в мгновение сняли с меня платье, а мягкие губы часто-часто покрыли нежными поцелуями грудь, плечи, шею.

Был момент, когда он как бы растерялся и уже было повернул назад, намереваясь разорвать наш такой плотный контакт, но я, помня подсказку Венца, не дала ему такого шанса — оплела ногами и зашептала самую сокровенную для любого мужчины просьбу: " Возьми меня!". Удовлетворённо отметила, как потемнели его глаза, как налился внизу его член, его готовность и близость заставили меня мучительно и страстно застонать, неистово выгибаясь ему навстречу. Неведомый некто выглянул из глаз робкого, серьёзного золотоволосого юноши, пристально и тяжело всмотрелся в мои полуприкрытые глаза, а потом всё рухнуло и смешалось! Клубилась сила, и моя, и мага, мы то вспархивали ввысь над кроватью, то снова падали на неё. Я удовлетворённо охала, ощущая в такие моменты, как глубоко и полно входит мой любовник в меня. Я судорожно цеплялась за его плечи, мои стоны и крики вязли в густом как кисель смешении древней, как само время, магии, и моей некры. Невесть откуда появившиеся клыки сильно впились в плечо, разорвали

кожу, Оворн как безумный пил и пил мою кровь, рычал диким зверем. Острые когти располосовали мои бёдра, но я даже не чувствовала боли, так безумно хорошо мне было!

По правде, про дракона я сказала наугад — крылатый силуэт на снегу навёл на такую мысль. Руны на чешуйках говорили лишь об условиях, но подсказать, какую именно сущность они скрыли, не могли. " Санари" — прощение; " Алуиро" — пара; " Дэгоро" — родичи. Кто и кого должен простить, не понять уже за давностью веков и собственно не важно, ведь это условие было выполнено первым. Тогда, в Драконе, Оворн ощутил тепло, исходящее от артефакта, но внимания на это явление не обратил. Теперь же стало ясно, каким является второе условие — "пара". О драконах практически ничего неизвестно, но легенда о том, насколько важно для Крылатых иметь свою Пару, дошла до нас можно сказать в подробностях. То ли они специально сказали об этом донну, то ли сами донну с пиететом перед своими мудрыми учителями решили увековечить ритуал Обретения, сейчас уже не узнать. Но до наших времён дошла красивая легенда, что обретая пару, дракон обретает себя даже в большей мере, чем когда он осознаёт себя драконом.

Маг спал, он был измучен выбросом магии, который сопроводил наш обоюдный безумный оргазм. Я всматривалась в резкие, заострённые скулы, на длинные тени от тёмно-малиновых ресниц. А как сияли его волосы! Волны природного огня пробегали по ним, освещая и сбитую в комок простынь, и мирно спящего перерождённого мага… и меня. Два условия из трёх. Каким же будет третье?

— Мы искали дракона, а он был у нас под носом, — усмехнулась я и легла на сильное плечо. Полежу немного, послушаю твоё сердце… А когда ты проснёшься, мы вытащим Огонька. Возможно вы поможете друг другу. Незаметно для себя уснула.

Сон, не сон? Освещённый алым светом рассветного солнца, парил в небесах золотой дракон. С трубным рёвом он набрал разгон и стал стрелой падать вниз, но уже через несколько минут взмыл вверх опять, но уже с добычей — жирный чёрный кабан отчаянно визжал, когда когти дракона впивались в его бока. Трапезу мне не показали, зато показали момент, когда исполин окутался золотыми искрами и стал человеком. Длинные, такого же золотого цвета волосы, укрыли его роскошным плащом, он потянулся, фыркнул и нырнул в озеро, возле которого и сел позавтракать. Как он вынырнул! О-о-о! Ови, ты просто принц из сказки, честное слово! Я, как честная некромантка просто обязана на тебе жениться…

— Мори? Мори, любимая! — м-м-м, Эми? Открыла глаза, — оглядела комнату. В окно били яркие рассветные лучи. Маг не спал — смотрел на меня. Причём так, будто впервые увидел… или видеть не хотел?

— Эмиасс зовёт нас. Ови, не бери в голову! Мы должны были это сделать: это было одно из условий, — бровь мага поднялась в немом вопросе, — " Санари" — прощение; " Алуиро" — пара; " Дэгоро" — родичи. Мы с тобой, конечно, не пара, но…

— Почему? — глубоким, изменившимся голосом спросил маг и властно притянул меня к себе.

— Почему — что? — уточнила я.

— Почему мы с тобой не пара? — дополнил Оворн.

— Ну-у-у, — протянула я и стала понемногу выбираться из его рук, сейчас таких сильных, так волнующе поглаживающих мою спину и нижнюю её часть, — Я ведь не дракон… и у меня полно любовников. Я не могу по-другому! — честно созналась я, отводя глаза от пристального, жаждущего взгляда, — Сил у меня тогда больше, да и спокойнее я, когда… Оворн! Нас ждут… А-а-ах!

Молча, только взрыкивая иногда, уложил новоявленный дракон меня на кровать, накрыл собою и основательно довёл до состояния, близкого к помешательству. Его ласки, властные и сильные, его губы, точно угадывающие, где я хочу чтоб меня поцеловали — всё сводило с ума, заставляя гореть и плавиться. Привстал на руках и смотрит на меня, зрачки в глазах вытянулись на миг, на меня смотрело древнее существо, сейчас оценивающее, что делать с жертвой. Я замерла, даже моя тьма притихла, таким тяжёлым и осуждающим был взгляд.