Мора

Пекур Татьяна Александровна

Даархит тихо переговаривался с другом. Я знаю, чего они боятся. Что у них дома тоже самое происходит. "Эми?" — позвала мысленно.

— " Да, милая?"

— " Теперь у меня только вы… Ты и Зари…и младшие…"

— " Мори, они живы, не убивайся ты так!"

— " Скажи сорхиту, чтобы разбудил по прибытии."

Ответа я уже не услышала — заснула.

Асунат спустился в трюм, нашёл свою комнату, где его уже ждали племянники. Малыши не спали. Испуганные, как маленькие птенчики. Такие же рыжие, как и они с Лостанной. То, что её нет, никак не укладывалось в голове! Она всегда была рядом, ведь они были близнецами. Она покорно следовала за ним, вышла замуж по его указке, развелась. А теперь её нет… Даже не смотря на её капризы,

истерики, она была ему самым близким существом на свете. Две тысячи лет… много это или мало? И много, и мало. За все эти века он успел так много: создал государство, вековые традиции которого были символом незыблемости в мире. Сильное, богатое как культурно, так и магически, его детище теперь исчезнет из памяти и из Дельты на долгие пять веков. Сорок семь донну — вот и всё, что от них осталось…

А ведь он так и не был женат, ни разу. Всё как-то не ко времени было: то война, то мир, но в мирное время он отдыхал с фаворитками, перебирал их часто, меняя то по цвету волос, то по расе, то по возрасту. Тридцать лет назад всё изменилось… На балу в Матросской Школе магии он увидел прекрасную девушку и влюбился. Что в ней было такого? Сила… она клубилась у её ног, искрилась в глазах, серебряных и таких пронзительных. На полных, соблазнительных губах играла лёгкая полуулыбка, лукавая и нежная. Длинное тёмно-зелёное платье оголяло ногу у бедра, выгодно подчёркивало полную грудь плотным лифом, белоснежную кожу, нежную и такую гладкую. Да, он танцевал с нею тогда, хоть она и отворачивалась от него пренебрежительно, но ему удалось дотронуться до неё. Её презрение больно било по самолюбию гордого, уверенного в своей неотразимости, Правителя целой империи. Когда она позвала его на Совете, а потом поцеловала, донну просто умер и тут же воскрес заново. Да, он соврал ей тогда, но лишь для того, чтобы ещё раз увидеть, остаться наедине.

Асунат лёг с краю, обнял детей, погладил их по длинным волосам. Они — всё, что у него осталось. Они и его болезненная страсть к Море… Он будет ждать. Столько, сколько будет нужно, чтобы она приняла его. А он примет всех её мужчин, ведь они все из высоких родов. Это по-прежнему важно для него, как это ни странно. На столе, в статичном пространственном коконе метались маэйни, освещая троих донну разноцветными бликами.

— Вы решили стать покорными, принцы? — подошёл Эмиасс Турмалин к чужакам, которые расположились на другом краю от Моры, — Это верная тактика: Мора любит красивых и послушных.

— Мы будем верны Наследнице! — прошипел змей. Турмалин пристально глянул на него, мысленно напомнив его предательство, — Этого больше не повториться, клянусь! В туимасс мне тяжело мыслить здраво. Тебе не понять, каково это, демон…

— Меня пытали в тюрьме Амората день и ночь. Показывали ужасы и лишали надежды самым болезненным способом. И Морой тоже… Аморат лично спускал тьму, она жадно высасывала все мои воспоминания и эмоции. Если бы я не защитил свою память ментальными экранами, то не только Мору не вспомнил бы — мать свою забыл бы!

— Она поможет нам? — в отчаянии спросил Мунон. Он уже боялся даже подходить к Наследнице с этими вопросами, — Она ненавидит нас…

— Самое плохое, сорхит, что она всё равно полезет в Бездну, чтобы защитить вас, донну, саашту, воронов. Она может быть жестокой, гордой и насмешливой, но она самое светлое, самое любящее существо из всех, кого я знаю, — запальчиво и с нежностью рассказывал демон, — Поэтому, если кто-то из вас обидит её — я сделаю из того пускающего пузыри идиота за пару секунд. В ваших же интересах сделать её счастливой, довольной и сговорчивой, ясно?

— Ясно, — коротко ответили принцы, они не боялись угроз Турмалина, наоборот — приняли всё к сведению, решив полностью следовать его советам.

— У вас действительно лежит в песках дракон, или это был способ заманить её к себе? — внезапно вспомнил Эмиасс об условии помощи даархитам.

— Он там, демон. Но мы не знаем, жив ли он.

Если ей нужно — пусть хоть всю его кровь заберёт на рождение драконыша!

— Вся и не понадобиться… — вынырнул из полумрака Оворн. Глаза горели как два костра, — Если в нём даже еле теплится жизнь, этого будет достаточно, чтобы снять мой Хран. Тогда я сам дам Огоньку столько крови для рождения, сколько будет нужно.

— Не советую отнимать малыша у Моры, — с угрозой предупредил демон.

— Не буду. Но не потому, что ты так приказал, а потому, что для рождения дракона всегда нужна мать. Поскольку он растёт, в мыслях называет демоницу матерью, то и для рождения она должна быть рядом.

— Она не виновата в том, что её далёкий предок предал драконов и закрыл Руанави! — Оворн дёрнулся, скривился, но всё же кивнул согласно Эмиассу, — Что она говорила о втором условии? Ты выбрал свою пару?

— Не я. Дракон, — увидел любопытные, горящие взгляды и решил пояснить, — Видят боги, Наследница безумно хороша! И её тело сводит с ума, а поцелуи лишают всех мыслей… Но я не выбрал бы её… Стой! Эмиасс, я не хотел оскорбить её, ни в коем разе! Я просто хотел сказать, что даже в мыслях не связывал её с собой. Просто любовался ею, как прекрасным произведением искусства. Но я теперь не совсем я… Уже появились другие черты, мысли и убеждения. Я — дракон уже есть, уже существую… Не знаю, как объяснить! Это и я, и не я. Когда выполним третье условие, тогда оба сознания должны слиться, тогда я не буду так больше… словно не я…

— Я понял, не напрягайся, Оворн, — успокаивающе положил руку на его плечо Турмалин, — Так её выбрал твой дракон? — маг кивнул, — И что теперь? Он и выбрал её, и одновременно ненавидит, как представительницу рода, погубившего стольких дракониц?

— Всё ещё сложнее, Эмиасс! — Оворн сел на лежак даархита, тот опасливо отодвинулся, — Это больше чем ненависть… Он хочет мести. И уничтожить весь их род под корень.

Все трое окружили дракона. Их решительные лица, жестокость и обещание смерти ему, совсем не испугали Оворна. Он лишь покаянно нагнул голову, признавая проблему и взъерошил свои золотистые волосы, выдавая нешуточное волнение.

— Я надеюсь, в тебе останется достаточно благоразумия даже после слияния сознаний, Оворн, чтобы не тронуть её!

— И я… надеюсь… — Оворн кивнул им всем по очереди и ушёл к себе на топчан, стянул сапоги и демонстративно отвернулся к борту. Он сам себя боялся. Лучше бы Мора не рассказывала ему условий снятия его Храна! Тогда всё было бы проще. А сейчас сильное, могущественное и такое жестокое существо, что внезапно проснулось в нём, требует кровавую дань с той, которая так нежно, так ласково целовала его, с мягким, грудным смехом шептала в ухо, как ей хорошо, хорошо с ним, с Оворном. Робким, холодным, чопорным.

Он ни разу не захотел ни одну женщину за все эти семьдесят лет! Подспудно он считал их недостойными, неуместными. Будто они что-то совершенно другое, чуждое ему. Маги, как старые, так и молодые, посмеивались, шутили на этот счёт, но Оворн только холодно отворачивался и замыкался в себе ещё больше. Эта ночь перевернула всю его жизнь, его сознание. Откровенная, страстная, зовущая, безумно желанная — вот какой он видел тогда демоницу. Изнутри огромной волной, сносящей все преграды, плеснулось желание. Даже не так — Желание! Кто-то властный, сильный, древний, подвинул его, словно мелочь, выглянул из его глаз, оценил женщину, уже изнывавшую от нетерпения, призывно раскрывшую уста, прошептавшую просьбу взять её, и решил, что она Достойна! Это потом этот чужак узнал, "вспомнил" благодаря памяти Оворна, что это демоница из клана предателей, а тогда они вместе вкусили сладкий плод под названием "женщина". Да, как ни странно, дракон тоже впервые занимался любовью с женщиной в её двуногом облике. До этого он ухаживал по-драконьи. И был очарован… а злился скорее на себя, чем на неё. Потому что всё это может быть лишь игрой, обманом, а драконы выбирают пару навсегда.