Мораль ментального мага

Кузнецова Дарья Андреевна

Сама процедура длилась недолго, куда дольше они оба стояли после, тяжело дыша, на дрожащих от слабости ногах, и пытались прийти в чувство.

— Извини, — первым нарушил молчание Цитрин. — Я не думал, что это настолько мерзко.

— Будешь должен! — глубоко вздохнула Исса, прислушиваясь к ощущениям. Отдохнувшей она себя назвать не могла, но резерв действительно пополнился достаточно для того, чтобы перейти в атакующую форму и суметь некоторое время отвлекать магожорку.

Теоретически. Главное, не думать о том, что практически она — недоучка, а

на магожорку ходят только опытные маги не меньше чем вчетвером.

— Ты сможешь добежать до косы? Кажется, туда её влияние не распространяется.

— Точно не распространяется, — подтвердил Цитрин. Прикинул расстояние. — Минуту. Полторы с оборотом. Продержишься?

— Да, — отрывисто кивнула Исса, запрещая себе сомневаться. — По команде.

Несколько мелких огненных шариков змея швырнула в сторону, противоположную длинному каменистому носу. Коса или всё-таки это был рукотворный волнорез?..

Пространство вокруг вспухло, взвихрилось хаотическими потоками незнакомой силы. Исса кожей ощутила это движение, даже не пытаясь разобраться.

— Беги! — скомандовала она, в прыжке вперёд перекидываясь в атакующую форму.

Это походило на танец. Змеиное тело изгибалось, во все стороны летели брызги силы, облечённой в простейшую форму — шариков огня. Одновременно уворачиваться от энергетических щупалец и швыряться магией оказалось трудно, уже через пару мгновений она потеряла ориентацию в пространстве и счёт времени, сосредоточенная только на одном: не останавливаться ни на секунду. Каждая пауза оборачивалась жгучей болью: магожорка пыталась ухватить вёрткую добычу. Пока не успевала толком присосаться, распыляя внимание на множество мелких целей, но — надолго ли это?

Такую тварь всегда загоняли со стороны. И отвлекали двое, помогая друг другу. Третий прикрывал, вычислял сердцевину и шёл убивать.

Исса была одна, и требовалось от неё немного: продержаться минуту.

Слишком долго. Слишком больно. Слишком устала она после стычки с грохотунами — и слишком тяжело усваивалась чужая сила. Не по вкусу, не по размеру...

Оставалось надеяться, что хотя бы Цитрин успеет взлететь и не станет геройствовать, пытаясь спасти её.

Почему в это совсем не верится?..

Когда болью обхватило талию, Исса забилась, извиваясь всем телом, швырнула веер огненных шаров — и вскрикнула, когда болезненное ощущение сменилось свободным падением: Книжник тоже не ожидал, что от него начнут отбиваться.

Дракон успел. За мгновение до — и мгновением после, подхватив воздушной петлёй у самой земли и плюнув в магожорку для отвлечения сырой силой.

Наверное, он старался поосторожнее, но в когтях дракона всё равно было неудобно, больно, а самое главное — холодно. Ветер пронизывал до костей. Ещё только скрылось где-то позади, за скалой, побережье — а пальцы уже заиндевели, и хвоста Исса не чувствовала. Несколько попыток сплести тепловой кокон не увенчались успехом: сказывалась усталость, магия стекала по драконьей чешуе, да и голова от холода и усталости соображала вяло.

Вскоре она осознала,

что способ выжить остался один. Главное, чтобы дракон от неожиданности не выронил.

Защитная трансформация возводила в абсолют некоторые особенности звериного родича. Гремучие змеи теплолюбивы и не переносят холода, но их северные сородичи куда более выносливые. Оставалось надеяться, что естественное замедление метаболизма от холода не перейдёт в вечный сон.

Не выронил. Это было последнее, что Исса отметила угасающим сознанием, а после — провалилась в темноту.

***

У тренированного разума много плюсов и возможностей, но и минусов хватает. Некоторые из них Книжник знал давно, некоторые — с удивлением открывал внезапно, на очередном жизненном повороте. Например, о собственной способности купировать боль так, чтобы она не доставляла неудобства, Цитрин знал ещё со времён учёбы, от наставника, и эта способность на всякий случай не афишировалась. Вряд ли кто-то начал бы её исследовать, всё уже давно изучено и описано кем надо, но иметь в рукаве такой козырь небесполезно: мало ли как обернётся жизнь!

А вот о побочном эффекте, что стандартные усыпляющие и обезболивающие чары действуют с оговорками, Книжник узнал только в момент операции на собственном плече. Он должен был мирно проспать всё это время, но разум отказался отключаться, и состояние оказалось в общем весьма мерзкое: вроде бы боли нет, но какое-то неприятное копошение ощущается, пусть и сквозь туман, слышны разговоры целителей, притом пошевелиться невозможно — тело словно ему не принадлежит.

Сложнее всего было заставить себя смириться с этим состоянием, а не продолжить борьбу за свободу: понятно же, для чего его обездвижили, зачем мешать людям работать!

Тем более они и так высказываются нелестно, но это ожидаемо. Он прекрасно знал, на что шёл: трансформация с таким сложным переломом не могла привести ни к чему хорошему. Туда-обратно — два изменения, усугубляющих смещение, калечащих руку ещё больше. Только выбора всё равно не было, и какой смысл волноваться? Остаётся лишь уповать на профессионализм матерящих его целителей и передовые достижения научной магии. И радоваться, что рука — левая, не ведущая.

Куда сильнее собственного плеча заботило состояние Иссы. Когда он с горем пополам приземлился на крыше, девушка в защитной трансформации была уже без сознания, и о дальнейшей судьбе её Цитрин не знал: их почти сразу приняли целители и уволокли обоих.

Знать бы, как она и что с ней, и он бы успокоился. Это полузабытьё, если немного привыкнуть, не тяготило, даже наоборот. Хорошая возможность разобраться в собственных эмоциях, успокоиться, вернуться к равновесию.

Что он начал приходить в норму после срыва, менталист и без сторонних наблюдателей отметил ещё на прошлой неделе. То ли так совпало, то ли и правда его встряхнул танец с Иссой и её поцелуй, но уже в понедельник он ловил себя на реакциях, от которых успел отвыкнуть. Например, волнение перед факультативом и встречей с рыжей змейкой.