Морально противоречивый
Шрифт:
Моя репутация, так сказать, больше на слуху, чем на деле. В конце концов, я отошел от неблаговидной части бизнеса много лет назад, когда понял, что моя реакция на кровь ухудшилась, сделав меня слишком неуравновешенным. Вместо этого я занялся созданием более стильного образа, который, тем не менее, внушает страх моим противникам.
Хотя большинство людей не знают, как я выгляжу, они знают кое-что: мое имя и татуировку, которая идентифицирует меня как нынешнего Пахана.
Господин Петрович должен чувствовать себя польщенным тем, что я лично ухаживаю за ним,
В настоящее время даже мои научные эксперименты приостановлены, вероятность того, что я сорвусь и залью все кровью, выше, чем завершение работы.
Но он…
Я улыбаюсь при одной мысли об этом.
Прошли годы с тех пор, как я в последний раз нашел зацепку того, кто похитил Катю. И мне удалось это сделать, только прочесав все связи и тайные знакомства Миши. Многие из тех, кого я нашел, погибли, но несколько человек за эти годы сменили личности, пытаясь скрыться.
От меня или от кого-то другого, не могу сказать.
Например, господин Петрович за последние десять лет менял свою личность десять раз, каждый раз выбирая другую национальность и переезжая в другую часть страны.
Я думаю, он считал, что находится в безопасности со всеми этими мерами предосторожности. Но он не рассчитывал на мою готовность найти его.
Несколько лет назад я усовершенствовал программу распознавания лиц, которая теперь могла брать старые записи и анализировать их на предмет поведенческих моделей и тиков. Вы можете спрятаться от мира, но вы не можете спрятаться от себя. И мистер Петрович, может, и изменил свое имя и внешность. Но некоторые вещи никогда не меняются. Например, его легкая хромота: старая травма дистального отдела голени, из-за которой соединение с таранной костью было довольно шатким.
Его анализ походки показал девяносто процентов точности, и в отчаянии я пропустил те десять, которые не были убедительными.
Однако моя программа сделала свою работу.
— Теперь, когда со вступлениями покончено, давайте сосредоточимся на сегодняшней теме? — ухмыляюсь я, открываю свой маленький мешочек и достаю нож и яблоко. — Вот как все будет происходить. Я буду задавать вопросы, а вы будете отвечать. Если мне понравятся ваши ответы, то боли не будет. Если нет, — я вздергиваю брови, — что ж, увидите.
Он мотает головой, оглядывая комнату, вероятно, в поисках выхода.
— Мы находимся в подвале. Выхода нет, мистер Петрович. Даже если вам удастся пройти мимо меня, чего, давайте признаем, — я поджал губы, — не произойдет. Так что ваш лучший вариант — быть как можно более сговорчивым.
Я начинаю чистить яблоко, не сводя глаз с его испуганного лица.
— Почему бы нам не начать с вашей связи с Мишей, — говорю я, откусывая кусок от яблока.
Я уже знаю, что мистер Петрович выступал в качестве брокера между США и Европой, привозя людей с обещанием работы и затем продавая их дальше. В связи с этим возникает вопрос. Почему он должен быть связан
— Я не знаю, кто это, — говорит он слишком быстро.
— Мистер Петрович, — я вздыхаю, немного расстроенный тем, что все будет не так быстро, как мне хотелось бы. — Я занятой человек. Очень занятой. Подумайте, вместо того, чтобы часами допрашивать вас, я мог бы наслаждаться солнцем, убить дюжину людей и получить свою ежедневную дозу витамина D. Вместо этого я вынужден сидеть внутри, с возможностью убить только одного человека. — Его плечи опускаются, глаза немного расширяются.
Хорошо.
— Разве это справедливо? — я откусываю еще кусочек, не сводя с него глаз.
— Пожалуйста… — мольба о помощи едва слышна, но я думаю, он наконец-то осознал ситуацию, в которой оказался.
— Я вас не слышу, — я прикладываю одну руку к уху, ожидая, пока он повторит.
— Я не могу тебе сказать, — говорит он, почти смирившись со своей участью. — Они убьют мою семью, — продолжает он, его глаза умоляют меня.
Ну, это одна из тех ситуаций, которых я обычно боюсь, потому что если чья-то семья в опасности, шансы на то, что он заговорит… невелики. Но не нулевые. Просто нужно соответствующим образом скорректировать пытку, чтобы они сломались.
— Думаю, мы поговорим через несколько дней, мистер Петрович, — я встаю, чтобы уйти, и слышу его вздох облегчения. Думаю, он не понимает, что повлекут за собой эти несколько дней.
Быстрое сообщение одному из моих людей, Максиму, и он уже здесь.
— В саду? — спрашивает он, разглядывая пленника.
О, Максим, как хорошо ты меня знаешь.
— Да, в саду, — отвечаю я, озорство сверкает в моих глазах.
Максим кивает, подходит к господину Петровичу и хватает его за стул. Он легко поднимает его в воздух, и я следую за ним, пока он ведет его в сад.
Как и все здесь, сад тоже находится в подвале. Если честно, это больше похоже на теплицу, но я построил ее так, чтобы имитировать внешние условия.
Мы доходим до сада, и Максим заходит в подсобку, к паре подтяжек. Маневрируя стулом, он зацепляет ножки стула за подтяжки, так что тот оказывается на высоте около метра от пола.
— Что… что происходит? — мистер Петрович продолжает бормотать, его глаза выпучиваются.
— Это моя попытка убедить вас говорить. Посмотрим, сработает ли она. Через несколько дней, — я одариваю его лучезарной улыбкой, после чего Максим быстро затыкает ему рот. Затем он снимает нижнюю часть стула, так что задница господина Петровича медленно пролезает через отверстие.
Под ним находится около пяти ростков бамбука, недавно посаженных и готовых вырасти высокими и красивыми. Мистер Петрович собирается вступить в интимную связь с несколькими из них, и очень скоро. Если ему повезет, один из них может даже проникнуть в его задницу и стимулировать его простату. Немного удовольствия среди боли.
Увы, я не думаю, что ему так повезет.
Выходя из оранжереи, я проверяю время, зная, что у меня есть еще одно дело.
Ваня идет за мной, ее настроение значительно улучшилось.