Море и берег
Шрифт:
Подходим ближе, видим, что самолеты напали на транспорт. Серия бомб взрывается у его борта, поднимая высокие столбы воды. Кажется, что транспорту уже ничем нельзя помочь. Но столбы воды опадают, силуэт судна, которое в этот момент совершает поворот, вырисовывается яснее. И мы вновь узнаем «Грузию».
Экипаж теплохода и на этот раз геройски отбивается от воздушного нападения. Мы снова спешим выручить его.
Бомбардировщики, оставив в покое теплоход, устраивают карусель над нашими кораблями. Крейсер и эсминец уже давно ощетинились поднятыми вверх стволами зенитных орудий. Резко, словно у самого уха, гремят выстрелы «соток», методично и
Отбиваясь от самолетов, мы обгоняем «Грузию» и второй раз за эти полмесяца уводим от нее опасность. Мысленно желаем ей благополучного плавания до самого Севастополя, [141] где так нужны грузы, находящиеся в ее трюмах.
Бомбардировщики улетели, израсходовав запас бомб. Но мы знаем, что самое трудное впереди. Хотя уже около восьми часов вечера, еще совсем светло. Июнь, заката солнца не скоро дождешься. И противник, конечно, не даст нам продолжать путь без всяких помех.
Предупреждаю об этом командира крейсера. Командиру эсминца даю приказание занять место слева от «Молотова» на расстоянии 15 кабельтовых. Крейсер будет прикрыт с этой, светлой стороны горизонта. Правда, вражеские бомбардировщики имеют обыкновение атаковать с темной части горизонта, где раньше сгущаются сумерки. И неплохо бы туда выдвинуть эсминец. Но там он будет хуже виден. Начнется атака, крейсер пустит в дело все калибры, и где гарантия, что какой-нибудь снаряд не попадет в свой корабль. Из двух зол приходится выбирать меньшее.
В половине девятого вечера шесть пикирующих бомбардировщиков устремились на корабли. Их опять встретили массированным огнем. Я смотрю - где же торпедоносцы? По идее должна быть комбинированная атака. Но пока удар наносится только бомбовый.
Крейсер маневрирует под гром зенитных орудий, уклоняясь от прямых попаданий. Как только от самолета отделяются бомбы, Романов подает команду на руль. А то вместе с командой резко переводит в новое положение сверкающие никелем ручки машинного телеграфа, увеличивая или сбавляя ход. И каждый раз принятое им решение выглядит наиболее правильным. Глядя в эти минуты на капитана 1 ранга, я еще раз подумал, что корабль попал в хорошие руки.
Отхлынула первая волна бомбардировщиков. И сразу же еще по паре «юнкерсов» устремились на крейсер и эсминец.
– Четыре торпедоносца справа, - слышится доклад сигнальщика.
Вижу, как разворачиваются на правый борт башни главного калибра. Сверкает пламя, крейсер вздрагивает от мощного залпа. По торпедоносцам бьют и все зенитные орудия правого борта. Самолеты низко летят над морем и все увеличиваются в размерах. Вдруг один из них, клюнув носом, заскользил вниз и нырнул, подняв огромный [142] столб воды. Еще два торпедоносца, задымив, сворачивают с курса. Но эти, как и четвертый «хейнкель», успели сбросить торпеды. Крейсер, описывая крутую циркуляцию, приводит их за корму.
А что же бомбардировщики? У них тоже неудача. Зенитный огонь заставил их сбросить бомбы с большой высоты и без достаточного прицела. Промахнулись…
Но не проходит и десяти минут, как появляется новая группа «юнкерсов». Бомбят с горизонтального полета. Снова огонь и маневрирование.
Потом, уже около девяти часов вечера, - новая совместная атака двух бомбардировщиков и двух торпедоносцев. Она, пожалуй, самая опасная, потому что самолеты стали плохо видны в сумерках. «Хейнкели», несмотря на близкие разрывы снарядов, вышли на боевой курс и
Это была последняя в тот вечер попытка врага преградить нам путь в Севастополь. Оставшиеся несколько десятков миль преодолевали полным ходом под покровом темноты.
«Молотов» ошвартовался в Северной бухте у так называемой Киленплощадки, а эсминец - в Южной бухте.
Полночь, а город и порт под обстрелом. По сравнению с прошлым разом снаряды падают гораздо чаще. Надо торопиться с высадкой пехотинцев, выгрузкой техники и боеприпасов.
У сходней стоит старший помощник командира крейсера капитан 3 ранга С. В. Домнин. Еще в Новороссийске во время погрузочных работ я отметил его распорядительность и энергию. И вот теперь идет четко организованная старпомом высадка стрелковой бригады. Все заранее расписано, отлажено, и, хотя на палубе много людей, никто не мешает друг другу. Если где-то возникает заминка, Домнпн тут как тут и быстро восстанавливает порядок.
А заминка может случиться самая неожиданная. Вот создался затор на сходне, по которой движутся пехотинцы. Один боец, уже сошедший было с корабля, настойчиво протискивается обратно на палубу, задерживая встречный поток. «Назад!» - пытается остановить его старпом, но тот продолжает упрямо лезть наверх. [143]
– Что случилось?
– спрашиваем бойца, когда тот добрался наконец до палубы.
– Забыл котелок…
Но где тут искать эту, может быть, и важную для солдата пропажу. Бойцу приходится возвращаться без котелка.
– Винтовку не теряй!
– кричит ему кто-то вслед.
Меня зовут к телефону. Звонит командующий флотом.
– Как идет выгрузка?
– спрашивает он.
Отвечаю, что дело идет быстро, задержек нет.
– Торопитесь. Вам надо выйти не позже двух часов.
Беспокойство командующего понять нетрудно. За последнее время сильно возросла опасность для кораблей, находящихся в севастопольских бухтах. Всего два дня назад здесь погиб эсминец «Свободный» - тот самый, который участвовал в походе вместе с крейсером «Ворошилов».
…»Свободный», два тральщика и три сторожевых корабля, конвоируя быстроходный транспорт «Абхазия», прорвались в Севастополь 10 июня. Командование Севастопольского оборонительного района решило оставить эсминец в базе для артиллерийской поддержки наших частей, ведущих непрерывные бои с противником.
Утром корабль подключился к телефонной связи и по заявкам корректировочных постов стал выполнять одну стрельбу за другой. Его орудия метко били по скоплениям неприятеля в районе Мекензиевых гор и в Бельбекской долине. До полудня эсминец выпустил 400 фугасно-осколочных снарядов.
Чувствительные удары «Свободного», видимо, немало разозлили гитлеровцев. Над базой появились бомбардировщики. Корабельные зенитчики успешно отразили несколько атак. Но в час дня на эсминец напали 15 «юнкерсов». Они пикировали одновременно с носа и кормы. Девять бомб попали в цель.
Корабль горел. Через пробоины в его внутренние помещения хлынула вода. От огня начали взрываться снаряды в погребах и на зенитных батареях. Ни к водоотливным средствам, ни к средствам борьбы с огнем невозможно было подступиться. Видя, что ничего сделать уже нельзя, командир эсминца капитан 3 ранга П. И. Шевченко приказал экипажу покинуть корабль. [144]