Море серебрянного света
Шрифт:
— Извини, но ты должен узнать об этом, парень, — сказал Найлз по-настоящему взволнованным голосом, хотя его лицо на экране оставалось таким же непроницаемо-спокойным, как всегда. — По какой-то причине больница не в состоянии с тобой связаться, и они позвонили мне. Думаю, что ты можешь назвать меня запасным каналом связи, или что-то в этом роде.
— Я… я сирота, — в третий раз сказал Пол.
— Да, такое сбивает с ног, верно? — доброжелательно сказал Найлз. — Но, в конце концов, тебя трудно назвать ребенком, а? Но мне действительно очень жаль, Пол. Она прожила хорошую
— Семьдесят два. — Он сообразил, что живет в Америке уже полгода. — Семьдесят три. Совсем не старая. Я думал… я думал, что она проживет еще несколько лет. — Я думал, что успею вернуться обратно и увидеть ее. Как я мог дать ей умереть одной?
— И все-таки она себя не слишком хорошо чувствовала? Лучше всего так, а?
На мгновение Пол возненавидел симпатичное лицо своего друга и его сочувствие. Лучше всего? Да, для члена семьи, в которой стреляют старых собак и лошадей, это кажется естественным.Мгновением позже вспышка ярости прошла.
— Да, наверно, — с трудом сказал он. — Я должен позвонить и заняться подготовкой…
— Уже сделано, парень. Она все предусмотрела. Хочешь, я пошлю тебе пепел?
Это было настолько странно и отталкивающе, что Пол на какое-то время задумался. — Нет. Нет, ни в коем случае. Не думаю, что она любила Луизиану. Скорее она бы хотела лежать рядом с папой. — Даже ради спасения жизни он не мог вспомнить имя этого так называемого парка поминовения, и никогда не был на месте успокоения отца — если ниша с дверью в стене из фибрамика, выглядевшей как мраморная, достойно того, чтобы его так называть. — Я взгляну на детали и позвоню тебе завтра.
— Замечательно. Мы в Дубках. — Самый простой способ сказать, что семья Найлза проводит полугодовой отпуск в своем имении в Стаффордшире.
— Спасибо, Найлз. Ты настоящий друг.
— Не волнуйся. Но как дела у тебя? Один из твоих американцев позвонил мне, очень странный звонок.
— Знаю. — Он прикинул, не рассказать ли Найлзу всю историю, но он и так в долгу у друга — скольким ты обязан тому, кто устроил сожжение тела твоей матери? — и не хочет опускаться еще глубже, рассказывая ему по телефону, который скорее всего прослушивается, о своих подозрениях и всех этих странностях. — Здесь все более-менее в порядке. Множество историй, будет о чем поговорить при встрече. Немного странно, но в основном я доволен.
Найлз недоуменно посмотрел на него, но, как обычно, решил, что лучше всего улыбнуться. — Хорошо. Только держись подальше от неприятностей, старина. И, еще раз, мои соболезнования.
— Я позвоню тебе завтра. Спасибо.
Его самого смущало то, что он сказал Найлзу, но, пока лифт бесшумно нес его наверх, слово не желал покидать голову.
Сирота. Я сирота. У меня не осталось никого…
Да, конечно, это небольшое преувеличение — он не видел маму с того времени, как уехал из Англии, но и пока он был там, он бы не стал двигать небо и землю, чтобы сохранить ее на этой стороне с того момента, как ей стало плохо в первый раз — но сейчас, когда она ушла,
Что ты на самом деле должен сделать? Найлз ? Он достаточно добр и эффективен, он даже немного погорюет о тебе в крайнем случае, а потом вернется к своей обычной сказочной жизни. — Помнишь Пола Джонаса? — скажет он какому-нибудь очередному другу. — Я знал парнишку с Крэнли — мы вместе учились в университете. Он еще работал у Тейта? Бедный старина Пол…
Она встретила его в античном кабинете, тонкие черты ее лица были так неподвижным что казались маской, и улыбнулась ему, слабой официальной улыбкой. — Пойдемте, мистер Джонас. Пора начинать занятие.
Он остановился в двери, смущенный блеском в ее глазах — намек на возбуждение или даже страх. — Мисс Жонглер, я…
— Пожалуйста! — сказала она немного слишком пронзительных голосом. — Мы не можем терять время! Мы и так слегка опаздываем, дорогой мистер Джонас, но я вас не осуждаю. Вы должны понимать, что для меня время между уроками очень много значит.
Он разрешил втолкнуть себя внутрь, вовремя отдернув руку, которую, иначе, защемила бы закрывающаяся дверь. Он еще не успел вздохнуть, а она уже бросилась ему на шею, покрывая его лицо поцелуями.
— Мисс Жонглер! — Он попытался отцепиться, но она повисла на нем, как морская звезда на камне. — Ава! Ты сошла с ума? — Он подсунул одну руку под живот, закованный в корсет, и стал осторожно толкать назад, пока не смог схватить ее за плечи и оторвать от себя. Потрясенный, он увидел в ее глазах слезы.
— Здесь они нас не видят! — крикнула она. — Наш друг защищает нас!
Он едва заметил, что ее выдуманный друг каким-то образом стал и его другом. — Даже так, Ава — я уже говорил тебе, что это ужасная мысль. Этого просто не может быть.
— О, Пол, Пол. — Расстроенная, она нагнула голову и поцеловала его руку там, где он держал ее. Несмотря на чудовищное неудобство, даже безумие всего этого, что-то в нем ответило трепетом в паху, как будто зашевелилась спящая змея.
— Ава, перестань. Ты должна остановиться.
— Но Пол! — Она взглянула на него огромными мокрыми глазами. — Я только что узнала самую кошмарную новость. Я думаю, что папа… он собирается убить тебя!
— Что? — Вот это уже слишком. На мгновение он возненавидел ее — несмотря на всю ее беспомощность и расстройство. Как так произошло, что он оказался в таком нелепом и смешном положении? С Найлзом Пенеддином никогда бы не случилось ничего такого. — Почему?
— Пошли наружу, — сказала она. — В лес. Там мы сможем поговорить.
— А думаю, что мы можем поговорить и здесь. Этот… твой друг-призрак, он защищает нас.
— Да! Но я не могу оставаться в этом доме. Сидишь в клетке, как зверь в зоопарке. Время… здесь время тянется очень долго! — Она опять набросилась на него, и хотя он отвернул лицо, отказавшись целовать ее, в ее напряженном теле чувствовалась такая болезненная мука, что он не мог больше сопротивляться и обнял ее, успокаивая как испуганного ребенка.