Море серебрянного света
Шрифт:
Пол посмотрел на кольцо. Перо, замечательно вырезанное из камня, казалось воздушным, земная твердь превратилась в порыв ветра.
— Надень.
Палец, как будто сам по себе, проскользнул в кольцо.
— Теперь ты не сможешь меня бросить. — В ее голосе была не мольба — скорее сила приказа или заклинания. — Ты никогда не сможешь бросить меня. — Мгновением позже она забралась ему на колени, обняла за шею и прижалась губами к его губам. Какое-то мгновение он сопротивлялся, потом сдался, отдавшись приливу безумия.
— Ого! — сказал кто-то.
Ава вскрикнула и вырвалась из рук Пола. Он повернулся и увидел усмехающееся
— Непристойно, очень непристойно, — сказал толстяк.
Внезапно все потемнело, как будто просочилось в длинную канализационную трубу. Свет, воздух, плач Авы, чириканье птиц, шорох листьев, уплыло все. Не осталось ничего, кроме темноты и пустой тишины.
Он пробыл в темноте так долго, что почти забыл обо всем другом. Потом что-то холодное упал на него сверху и он с криком проснулся.
Пол Джонас вырвался из пустоты и обнаружил, что его кожа горит, а голова распухла так, как будто он много часов провел под солнцем пустыни. Однако вокруг него был не раскаленный песок, а мигающая полутьма камеры.
Жрец Узерхотеп, с тупым и безразличным лицом, стоял над ним, все еще держа в руке глиняный кувшин с холодной водой, которую он вылил на связанного Пола. Глядя на Пола, как на плохо сделанный кусок ткани, жрец какое-то время хмуро изучал его, пощупал пульс, грязным пальцем оттянул назад веки, и только потом отступил назад.
Улыбка клоуна прорезала желтое безволосое лицо Роберта Уэллса. — Бог мой, да ты способен проговорить без перерыва всю оставшуюся жизнь.
Пол попытался что-нибудь сказать, но не сумел. Артерии, по которым кровь должна была поступать в мозг, забило чем-то вязким и жирным.
— И тем не менее мы узнали прискорбно мало, — пожаловался Уэллс. — Да, признаю, ты что-то узнал о Граале, очень незначительное. Но это никак не объясняет, почему Старик решил не убивать тебя. Из твоих воспоминаний ясно, как дважды два, что его операционная система еще более ненадежна, чем мы полагали — и чем полагал сам Жонглер — и в какой-то степени разумна. Но мы остановились на самом интересном месте. — Он покачал головой. — Последняя часть мозгового блока на удивление сильна, а это заставляет предположить, что поначалу он хотел вообще смыть все твои последующие воспоминания. И, значит, это именно то, что я хочу узнать.
Горло Пола стало шершавым, как кожа акулы, но он все-таки набрал немного слюны и смог ответить. — Почему тебя это так волнует? Жонглер мертв, я и мои друзья у тебя в руках. Дред на коне. Что тебя волнует? — На самом деле ему не хотелось больше вспоминать. Над всем, что вернулась к нему, нависало тягостное беспокойство, и что-то ждало за углом, еще более ужасное. — Давай, убивай меня, если ты ничем не лучше своего нового босса. — По меньшей мере боль закончится. Должна закончиться.
Уэллс покачал лимонно-желтым пальцем. — Эгоистично, мой дорогой Джонас, очень эгоистично с твоей стороны. Если Старик мертв, то тем более мы должны узнать все, что только возможно. Может быть тебя и не было в списке гостей, но мы, все остальные, собирались сделать это место нашим домом на очень долгое время. И если нам пришлось поменять канализацию, то нам нужно знать почему. — Он наклонился вперед, его желтое лицо чуть ли на касалось Пола. — И, должен признаться, ты меня заинтересовал. Кто ты? Почему Жонглер обращался с тобой как со звездой, а не
— Ничего ты не узнаешь, — хрипло сказал Пол. — Промывка мозгов, гипнотический блок, остальная хрень, слишком сильно для твоего жреца.
— Хмм. Я думаю, что мы можем, не убивая тебя, зайти достаточно далеко, проверяя эту теорию. — Пта-искусник отошел назад, освобождая место для лектора-жреца Узерхотепа. — Похоже я ошибся, думая, что мы можем сделать свое дело с минимальным ущербом для тебя. Придется надорвать конверт — посмотрим насколько. Просто поразительно, что сильная боль делает с мозгом, знаешь ли. Какие-то замечательные нейрологические эффекты. Я бы не удивился, если бы ты запел как птица еще до того, как мы бы сняли с тебя верхний слой кожи.
Роберт Уэллс скрестил на груди перевязанные руки, посмотрел на Пола и весело кивнул жрецу. — Узерхотеп, мне кажется, что ты можешь начинать.
ГЛАВА 30
Взобраться на Гору
СЕТЕПЕРЕДАЧА/НОВОСТИ: Врач требует оставить пациента в живых
(изображение: Доктор Шейла Лоутин и родители Беллинга на пресс-конференции)
ГОЛОС: Несмотря на то, что Международная Медицинская Ассоциация называет "устрашающей низким уровнем корпоративного сострадания", врач подал в суд на страховую компанию, требуя сохранить жизнь пациента за точкой, которую Транс-Европейская Страховая Компания назвала "последней этически и финансово возможной." Пациент, десятилетний Имон Беллинг из Килларни, Ирландия, находится в коме Тандагора больше года, но его родители и врач отказываются удалять механизмы, поддерживающие ему жизнь, несмотря на требование страховой компании…
— МНЕ очень жаль, — сказал ей Селларс, — но вам надо положить ее как можно дальше. Тогда им будет труднее найти источник дыма — и это может купить вам дополнительные полчаса.
Ольга вытерла пот с глаз, опять наклонилась к трубопроводу и втиснулась в него с плечами, но так, чтобы руки остались свободными. Полчаса назад, когда она начала, в подвале не казалось так жарко, но сейчас она чувствовала себя так, как будто работает в сауне. Она направила кольцо с камерой на угол, блеснула вспышка белого света, теперь он была уверена, что Селларс увидел его. — Туда?
— Да, туда. И постарайтесь поставить ее за тот пучок кабелей, тогда ее будет меньше видно.
Ольга вытерла мокрые потные руки о комбинезон, потом вынула из рюкзака бутылку.
— Сначала вы должны взвести ее, —сказал Селларс, почти извиняясь. — Крутите крышку, пока не щелкнет.
Она так и сделала, хотя и боялась, что, несмотря на уверения Селларса и майора Соренсена, бутылка может взорваться прямо у нее в руках; тем не менее раздался только предсказанный щелчок и, мгновением позже, она уже заталкивала бутылку в место, которое освободила, отдернув двойные, с полимерным покрытием кабели. Потом уселась, опять вытерла руки и сказала. — Готово. Хотите посмотреть?