Море Троллей
Шрифт:
— К тому времени я состоял при дворе Ивара Бескостного. И нечего тут хмуриться, дружок, — пожурил Джека старик. — Барды должны зарабатывать на хлеб насущный, как и все прочие люди. Кроме того, в ту пору Ивар был не так уж и плох. Ну да, буян и задира тот еще, и мозги размером с горошину, но чувства чести ему было не занимать, нет! Во всяком случае, до того, как его прибрала к рукам Фрит. Фрит была прекрасна — что корабль под парусами. Все — иллюзия, конечно же. Но она подчинила Ивара себе, выпила его костный мозг, превратила его в полусумасшедшего тирана — каким он и остается по сей
— Тогда-то ты и приплыл к нам, — догадался Джек.
— Именно. Ивар отвез меня в открытое море на своем корабле, посадил в утлую лодчонку и пустил по воле волн. Возможно, он рассчитывал, что я утону. Держу пари, именно так он и сказал своей супруге. Но мне хотелось бы верить, что Ивар дал мне шанс спастись.
— Я ужас до чего рад, что ты приплыл сюда, к нам, — выпалил Джек.
— Так ведь и я рад ничуть не меньше.
Бард взялся за арфу и сыграл напев, под который селяне пляшут на летних ярмарках. Блики от огня затанцевали на стенах в лад музыке. Нарисованные птицы расправили крылья и закачались из стороны в сторону.
Спустя какое-то время старик заиграл мелодию более торжественную и печальную. Арфа была вырезана из грудной кости кита. Джек подумал: может, это давным-давно убитый кит вспоминает свою жизнь? И вообще, откуда берется музыка — рождается в пальцах Барда или приходит с моря?
Джек сломя голову несся вдоль кромки прибоя. Остановился он только раз — когда набежавшая волна окатила ему ноги. Над головой пронзительно синело безоблачное мартовское небо, воздух звенел от криков перелетных птиц. Путь Джека лежал к гряде скал, темневшей на отмели. Сейчас, во время отлива, набрать моллюсков-трубачей — самое милое дело. Мешок висел у мальчика на плече. Джек проходил в учениках Барда уже более года и полагал, что заслужил право немного поразвлечься…
Наконец Джек добежал до утесов и плюхнулся наземь, пытаясь отдышаться.
— Что за славный денек! — воскликнул он, ни к кому, собственно, не обращаясь.
Откинувшись к песчаной дюне, Джек глядел в небо: в вышине, вытянувшись в цепочку, летели гуси. Он мог бы призвать их вниз. Мог бы даже — хотя никогда не посмел бы этого сделать! — убить одного к обеду. Бард говорил, что использовать жизненную силу подобным образом — великое зло.
Зима выдалась не то слово какая холодная, и Бард безжалостно гонял мальчугана с рассвета до ночи — даже отец остался бы доволен. Сегодня Джеку впервые удалось вырваться на свободу. Предполагалось, что он наберет моллюсков и бурых водорослей. А если останется время, поупражняется в призывании тумана.
— Туман я… просто… ненавижу, — пробормотал Джек, по-прежнему глядя в небо.
Спустя некоторое время, ощутив укол совести, он поднялся на ноги и, затеняя глаза ладонью, всмотрелся в даль. Что это такое — там, в море? Что-то совсем крохотное — того и гляди, затеряется в бескрайнем просторе. Поначалу Джек подумал, что это птица, но вот волны подогнали предмет поближе… да это же ларчик!
А вдруг в нем, внутри, — сокровища?! Скажем, кольцо, исполняющее три желания, или шапка-невидимка?
Вернувшись на берег, Джек нетерпеливо осмотрел свою находку. Ларчик был заперт, хотя, если встряхнуть хорошенько, внутри его хлюпала вода. Пять стенок из шести были гладкими. На шестой — вырезана человеческая фигурка.
Во всяком случае, Джек решил, что это человек. Приземистое, коренастое существо о двух ногах, в башмаках и при мече. Но тело его покрывала шерсть, а голова была волчья.
Мальчик поежился. От ларчика пахло не то чтобы гнилью, но как-то странно. Аромат сладковатый и горький одновременно. Вообще-то Джек собирался разбить ларчик камнем, но теперь решил, что разумнее будет сперва посоветоваться с Бардом. Джек по-быстрому набрал моллюсков и поспешил домой.
Старик, едва увидев ларчик, выбежал из дому на край утеса и вгляделся в морскую даль.
— Час пробил, — прошептал он.
— Какой еще час? В чем дело? — закричал Джек.
— Я их не вижу, но знаю, что они там. Они все крушат, ломают и жгут… и смерть разливается все шире, точно алая волна.
— Господин, пожалуйста! Скажи, что происходит.
Бард перевернул ларчик вверх дном. Из щелей хлынула вода.
— Вот уж не думал не гадал, что мне вновь доведется вдохнуть этот запах, — пробормотал старик.
Он понажимал на дерево в разных местах, пока не раздался тихий щелчок. Стенка с резным изображением человековолка выдвинулась вперед. Внутри обнаружилась кашица из темно-зеленых листьев.
Бард отцедил воду.
— Это, друг мой, восковница.
Джек был глубоко разочарован. Он-то надеялся найти что-нибудь волшебное!
— А вот это, — Бард постучал по крышке, — хозяин ларчика.
— Ётун? — спросил Джек.
— Нет, ётуны сейчас для нас не проблема. Это — берсерк, и, судя по состоянию ларчика, я предполагаю, что он где-то очень близко.
От души надеясь, что старик объяснит подробнее, Джек вернулся в дом вслед за Бардом.
— А берсерк — он человек или волк?
— Хороший вопрос, — отозвался Бард. — В обычной жизни это люди, но, хлебнув настоя этого растения, они становятся одержимыми, вроде бешеных псов. Они прогрызают дыры в щитах своих врагов. Они бегают босиком по острым камням, не чувствуя боли. Ни огонь, ни сталь для них не преграда. В этот миг они считают себя волками или медведями. По своему опыту скажу, что это — просто-напросто злобные, тупые головорезы. Но оттого ничуть не менее опасные.
Где-то неподалеку отсюда высадился отряд берсерков. Беги, мальчик, предупреди деревню. Скажи мужчинам, что я уже иду. Вели им отослать жен и детей в лес и готовить топоры и мотыги — какое-никакое, а все же оружие. Очень скоро оно им понадобится…
Глава 7
СУДНЫЙ ДЕНЬ
Но Джеку не пришлось никому ничего рассказывать. Торопливо спускаясь по тропинке в деревню, он столкнулся с сыном кузнеца, Колином: тот сломя голову мчался навстречу.