Море украло у Роди трусы
Шрифт:
– Идем!
– поторопил танцора папа.
Родион подхватил свой рюкзак и побежал за папой, который удалялся от него по опустевшему перрону. Поезд все еще стоял на пути, но двери вагонов были закрыты, в окнах кое-где мелькали проводники, которые пересчитывали подушки и одеяла. Снаружи редкие пассажиры тащили чемоданы, и они громыхали колесиками о потрескавшийся асфальт. В тени дебаркадера, то есть навеса над перроном, в ожидании следующего состава с отпускниками и зевали таксисты и грузчики. Продавщица мороженого хлопнула крышкой холодильника, достала табличку
– Хочется пить, - Родион задержался у автомата, внутри которого рядами лежали алюминиевые баночки с газировкой.
– Возьми воду из бокового кармана, - сказал папа. Он достал телефон и что-то рассматривал на экране.
– Но она уже нагрелась!
– Зато горло не заболит. Самое опасное для северного человека на юге - это в первый день напиться ледяной воды, а потом весь отпуск пролежать с ангиной.
– Я помню, - настроение Родиона упало, как температура в первые заморозки.
– И еще обязательно мыть руки перед едой: мама об этом тоже сказала раз сто. Антисептик у меня в каждом кармане. Я даже запомнил, что «ротавирус» пишется через «а». Хотя зачем мне это знание?
– Знаний мало не бывает, - буркнул папа.
– Вот приложение не показывает расписание общественного транспорта. И сразу незнание: пешком идти или ждать.
– Может, на такси?
– Тут две остановки, - по взгляду папы Родион понял, что такси не будет.
– Мы договаривались, что поживем эту неделю как аборигены. Сомневаюсь, что местные ездят на такси две остановки. Я уверен, что они ходят пешком.
– Потому что ты ходил.
– Да, я ходил.
– В детстве.
– Да, в детстве, - папа качнулся с пятки на носок.
– Я знаю, что в доисторические времена все ходили пешком. У динозавров не было такси…
– Но я не настолько старый. Я совсем не старый. Я не динозавр, - перебил мальчика папа.
– Тогда на такси!
Папа тяжело вздохнул. Родион расценил этот вздох как согласие. Но для полной победы ему не хватало одного:
– Но сначала - газировку! Пока ты вызываешь такси, я успею купить.
– Нет! Пешком и вода из сумки, - папа опомнился.
Но Родион успел нажать кнопку, которая отвечала за оранжевую баночку.
– Я не дам тебе денег, - Родион знал, что папа бывает упрям без причины. Вот как упрется в свое «нет» и не свернуть, хоть до потолка подпрыгни, хоть пол пробей, хоть обрыдайся.
– А мама мне на карманные расходы выдала, - никогда еще Родион не запихивал купюру в автомат с таким удовольствием. Внутри холодильника зажужжало, мальчик опустился на корточки - в отверстие выкатилась баночка газировки. Он подставил ладошку - и на нее звонко высыпались монеты.
Мальчик прижал прохладную оранжевую баночку ко лбу и замер от блаженства. Он специально подольше постоял с закрытыми глазами, чтобы растянуть удовольствие от независимости. Хорошо, что мама дала денег. Только надо аккуратно тратить, помнил наставление мамы мальчик, - не растранжирить все в первый
Петелька щелкнула, газировка зашипела, и в нос ударил цитрусовый запах. Родион сделал большой глоток - такой, что он закашлялся. Папа похлопал его по спине:
– Вот и отлично. Все свои хотелки оплачиваешь сам.
– Ну нет!
– Роди скуксился. Он протянул папе газировку.
– Взбодрись и задобрись.
Папа не стал спорить, а тоже сделал глоток.
Они вышли на пустую привокзальную площадь. Вдалеке медленно полз, цепляющийся рогами за провода, троллейбус.
– Это наш!
– папа хлопнул Родиона по рюкзаку.
– Погнали на остановку!
Роде совсем не хотелось бежать. Солнце распалилось еще сильнее: ни легкого ветерка, ни тени. На такой жаре только под зонтом на пляже лежать.
Двери за Родионом широко распахнулись, и семья рыжеволосых вместе со своими чемоданами вывалилась на ступени.
– Троллейбус!
– крикнул глава семейства в длинных носках.
– Успеем!
Родион помнил свои слова, что он искупается в море раньше этих неприветливых брата и сестры. Он хмыкнул и побежал через ступеньку, чтобы заскочить первым в троллейбус и махать им из окна, когда двери закроются перед их носом.
Ноги мальчика перепрыгнули первую, вторую, третью ступеньки, а потом что-то случилось: то ли нога подвернулась, то ли поскользнулась. Но Родион кубарем полетел вниз. В правую руку как будто ударило током, она огнем запекла изнутри. Мальчик завалился на бок и застонал. К нему подбежал папа, он посадил сына и попытался осмотреть руку. Но у Родиона очень болело: провалиться бы куда-нибудь, чтобы ни этого троллейбуса, ни ступенек.
Папа вызвал такси, чтобы добраться до травмпункта. Последнее, что видел Родион, прежде, чем машина отъехала от вокзала, - как рыжеволосое семейство садилась в троллейбус. В Приморске они ходили каждые десять минут.
Глава II
В длинном коридоре детского травмпункта еле слышно гудел вентилятор. Это единственный звук, который улавливали немного оттопыренные уши Родиона. Ни орущих детей, ни суетящихся родителей, ни строгих врачей, прикрикивающих на особо активных пациентов. Даже полы никто не протирал.
– Где-то должна быть регистратура, - наморщил лоб папа.
– Может, пойдем отсюда, - хныкнул Родя.
– Уже не болит?
– Болит, - скривил перевернутой скобкой губы мальчик.
– Тогда нужен врач.
– Мне кажется, что уже меньше болит. Практически не болит.
Родион врачей не любил. Он считал, что врачи - самые главные обманщики на свете. Сначала говорят, что будет не больно, а потом ставят укол. И укол у них, как укус комарика. А Родиона однажды комар укусил в нос - и на носу раздулась целая фасолина, которая чесалась и болела. Малярийных комаров, кстати, никто не отменял. Поэтому врачам стоило бы пересмотреть сравнение укола с укусом комарика.
– Все равно надо показать, - папа постучал в первую дверь и дернул ручку. Дверь поддалась - папина голова исчезла в кабинете.