Море волнуется раз...
Шрифт:
Мне показалось, что по желтым глазам перекатился яркий блик и… дыхание замерло где-то на полдороге.
Я воочую увидела все, о чем рассказывал хозяин дома. Потрясающе красивую женщину, выходящую из пены беснующегося прибоя. Высокого широкоплечего мужчину, ждущего ее у самой кромки векового леса. Разряды невообразимой силы, пробегающие между ними. Вальс в парадной зале какого-то дворца, на ней то самое платье, с портрета, сотканое из океанских волн. Как фильм в голове, только расцвеченный полным спектром чувств и запахов. Страсть и соленый ветер с привкусом отчаяния, любовь и прогретая летним солнцем чаща дремучего
Сморгнув, обнаружила, что прикипела взглядом к волосатым лапам, сжатых в кулаки до побелевших костяшек. Кулаки размером с мою голову. Я сглотнула и хотела уже спросить, что это вообще было, как он продолжил.
— Теперь ей восемьдесят, и хоть я могу спасти ее от всего, даже от времени, — Василий тяжело вздохнул. — Гертруда сделала свой выбор. Вчера она снова отказала мне, предупредив, что скоро уйдет к Праматери и попросив позаботиться о тебе. Другие услышат ее голос в крике чаек, в шелесте волн, бегущих по песку, в шепоте ветра. Ну, а я запомню ее такой, — он снова впился взглядом в картину. — Старшая дочь Океана и последний князь-колдун Древнего Мира…
— Но вы же еще есть… — я впервые за все время рассказа робко подала голос.
— Нет, — горько усмехнулся мужчина, слегка сутуля широченные, — меня тоже нет. Уже давно нет.
В этот момент в дверь постучали чем-то тяжелым…
Ловец
Вон оно что! Марена очень хочет домой! Вернуться к Праматери и возродиться морским зверем. Или чайкой. Да даже водорослью ей предпочтительней, чем просто сгнить в чуждой ей стихии! Я задумался. В принципе, почти ничто человеческое мне не чуждо, и я ее понимал. Стремление любой ценой вернуться в объятия Океана после десятков лет отсутствия.
— Я хочу… чтобы ты развеял мой прах над Океаном, — с одышкой проговорила она. — А взамен предлагаю вот что…
Старуха с кряхтение поднялась и, шаркая, подошла к каминной полке.
Надавив на один кирпич и отстучав длинным суставчатым пальцем замысловатый ритм по другому, она бестрепетно просунула руку в образовавшуюся дыру.
— Я уже не дотянусь мыслью до родного мира, — пытаясь отдышаться, пробормотала Гертруда, вернувшись в кресло и тяжело навалившись руками на подлокотники. — Но кое-что еще могу…
На развернутой в мою сторону ладони в неверном свете, падающем из окна, тускло поблескивал стеклянный ключ. Я вопросительно посмотрел на Старшую дочь.
— Ключ от междумирья, — вздохнула она, покачав головой, сетуя на недалекость современной молодежи. — Сэкономит тебе силы при перемещении.
Взгляд то и дело тускнеющих глаз стал очень ехидным. Если бы у меня оставались сомнения в том, что она поняла мои затруднения, сейчас бы они точно развеялись. Я согласно кивнул, но она сжала пальцы.
— Поклянись, Ловец, на крови, что не причинишь моей Нике зла более, чем то отмерит Океан и Великая Праматерь, — проскрипела старуха с усилием выпрямляясь в кресле. — И ты, сын клана Деверель, пообещай…
Алекс уважительно
— Обещаю тебе, Гертруда, что прослежу за выполнением клятвы Ловца, но останусь в стороне, оставив твою Николетту ее судьбе.
Бабка кивнула и воззрилась на меня. Пришлось доставать нож, и клясться на крови. Все эти ритуалы суть одинаковы, но гнетущее тоскливое чувство не отпускало. Когда в тишину пустого дома упали последние слова, Старшая дочь раскрыла ладонь.
— Проваливайте на постоялый двор… или как там это нынче зовется?.. Глашка пускает на постой, в общем, — она закашлялась, подавившись воздухом. — Завтра придете с утра, когда все будет кончено. Документы для местных будут на камине.
Когда пальцев коснулось прохладное стекло ключа, внутренним зрением я различил в неизмеримой для обычного глаза высоте над головой знакомый купол этого мира. Слабо, едва-едва, но уже точно смогу найти дверь, не утруждаясь тем, чтобы пробивать стену.
Я молча кивнул и вышел из комнаты. Алекс неслышно последовал за мной.
— Слушай, я не понял, — когда мы уже сели в машину, проговорил он. — Так она показала тебе, куда Ника направилась или нам снова начинать поиски?
— Прежде, чем мы покинем этот мир, нам нужно будет забрать прах Гертруды и передать местным какие-то документы, — я побарабанил пальцами по рулю.
Понятно, что ни к какой Глашке мы не поедем, заночуем в машине, но с чего бы старуха так расщедрилась? То отдает последние крохи жизни, чтобы меня запутать, а то вручает ключ. Странно это все. Конечно, ключ — не путеводный клубок, но зачем бы ей облегчать мне жизнь? Ответ, который напрашивался сам собой, казался мне до ужаса глупым, но другого не было. Старшая дочь увидела какой-то важный узел судьбы, связанный со мной и Николеттой. Понятно, что мы встретимся, но… чтобы что? Она явно поняла, какое задание дала мне Праматерь. Но почему-то вместо того, чтобы издеваться, попыталась помочь.
— Я думал ты в этом понимаешь, — после непродолжительного молчания произнес я, покосившись на вампира. — Ты ж юрист!
— Я ж юрист, — передразнил Алекс, потерев лицо ладонями. — Вообще-то, в нашей конторе этими делами как раз Ника занималась.
— А ты? — мне почему-то стало любопытно, какие задания мог давать энергетическому вампиру старина Готлиб.
— А я все как-то больше убийствами, — подсвеченная в темноте приборной панелью улыбка вампира выглядела гораздо внушительнее, чем при свете дня, хотя размер клыков у него не изменился.
— Вот и я, — неожиданно для себя хмыкнул я, заводя машину. — Но в этот раз у нас совсем другая задача…
— Не у нас, а у тебя, — уточнил Алекс, завязывая с демонстрацией возможностей и откидываясь на сиденье.
— Да нет, — едко заметил я, выруливая за границы поселка. — Именно, что у нас. Ты связан обещанием с Готлибом, а теперь и с Гертрудой. Так или иначе, кто-то из нас должен добраться до Океана хотя бы для выполнения обязательства перед бабкой.
Решив прокатиться без особенной цели, я выехал на трассу. Сейчас километров двадцать проедем в сторону города и вернемся, я помнил, где мы проезжали ближайший к Галкам разворот.