Море волнуется — раз
Шрифт:
Папа, конечно, поднялся, разве мог он обмануть ее ожидания. Вместо этого он обманул ожидания врачей, предсказывавших пожизненное инвалидное кресло.
После этого Ладка подала документы в медицинский.
— Дочка, не надо таких жертв, — умоляюще складывала ладошки мама, — ты же всю жизнь мечтала преподавать.
Было такое. Лет в шестнадцать она, и правда, мечтала сеять разумное, доброе, вечное, и поклялась себе с истинным юношеским максимализмом, что никогда не повысит голос, не унизит, не станет зевать на уроках от скуки, а разработает — ого-го! —
Почему-то родители не вспомнили об этом, когда после школы уговаривали ее поступать на юрфак, где было все схвачено. Почему-то шибко радовались, когда она провалилась на первом же экзамене в пед, и стали ждать, когда девочка опомнится и возьмется за ум. Девочка не взялась и три года болталась, как… Словом, болталась. То принималась мороженым торговать, то в городской библиотеке убирать, то подписи избирателей собирала.
А теперь ей пришла в голову новая блажь. Так считали родители.
— Что ты мечешься в разные стороны? Попробуй лучше еще раз в педагогический, — невозмутимо советовал отец. — Надо уметь добиваться своего.
Ладка знала, что надо. И добилась, поступив в медицинский с первой попытки. И ей было плевать на косые взгляды желторотых сокурсников, за глаза называвших ее, двадцатилетнюю, старой шваброй. Или как-то вроде того.
Зато теперь до диплома оставалось всего два года, и практики у нее уже было предостаточно, и планов навалом, и усталости — выше крыши.
Казалось, еще чуть-чуть — и терпение лопнет, руки повиснут плетьми, чугунная голова треснет от перегрева, и прямо на улице она забудется тяжелым, долгим сном.
Отпуск — вот что ее спасет.
— Алле? Ты где?
— На работе, — откликнулась Соня, придирчиво рассматривая собственные ногти на подушечке у маникюрши.
— На работе?! — не поверил Митька. Обычно в редакции она появлялась только после обеда, всего на пару минут. Исключительно для того, чтобы коллеги заценили новый прикид и поделились последними сплетнями.
— Ну, почти, — неохотно уточнила Соня, — у нас тут салон красоты на первом этаже открылся, я провожу анализ качества.
Ясно. Завтра в еженедельнике «Стильная девчонка» появится статья о новых тенденциях нанесения макияжа, или как там это называется. Митька хихикнул. Сонька после окончания юрфака почему-то возомнила себя журналисткой и вот уже пару лет изгалялась в написании рекламных статей. Прибыльное дело, кто ж спорит? Но разве об этом мечтали ее родители, владельцы крупнейшей в городе адвокатской конторы? Девочку готовили для достойной смены, продолжения семейной традиции, вот как!
А Сонька вильнула хвостом, потратила недельное пособие на самый крутой ноутбук, обзавелась журналистским удостоверением, достала пухлую записную книжку и принялась на все лады рекламировать сеть ресторанов бывшего одноклассника, боулинг-клуб нынешнего любовника, салон обуви знакомого по детскому саду и так далее. Клиентов было вагон и большая тележка. А родители не переставали ныть о социальном
Митька раз двадцать на дню выслушивал Сонькины причитания на эту тему и все никак не мог взять в толк, откуда в ней столько упрямства. На фига, скажите, пожалуйста, сдалась ей «Стильная девчонка», если в конторе ждет теплое и прибыльное местечко адвоката?!
Он вот, например, безо всяких выкрутасов пошел проторенной тропкой, заранее и любовно подготовленной родителями. А что? Почему бы и нет? Дорожка ровная, идется легко и весело, попутно можно в дорогие кафе заглядывать, с девчонками знакомиться, выбирать в сверкающих витринах галстук к очередному сейшну или новый автомобиль. Старый-то уже того… пообносился.
— Ну, что? — томно вздохнула Сонька, возвратив его в реальность. — Ты по какому поводу звонишь-то?
— Пообедаем вместе? — пробурчал он, недовольный ее тоном.
Как будто старый друг не может позвонить просто так, без повода!
— Ой, я даже не знаю, — протянула она, изо всех сил изображая деловую женщину, — у меня дел выше крыши!
Сонька ему нравилась. Мало того, он был в нее влюблен. И терпел, когда ей приходило в голову поиграть в этакую бизнес-леди.
— Ладно, тогда давай поужинаем.
— Я вечером с Тамарой встречаюсь. Может, и Ладка подрулит. Мы в «Богатыри» собираемся.
Ага, смотри сценарий «Секс в большом городе»! Будут пить текилу, глазеть на мужиков и со слезой в голосе обсуждать прыщ на подбородке!
Сонькины подруги шли довеском, и Митьке приходилось терпеть заодно и их. В конце концов, любовь требует жертв, разве не так? К последним относились счета в ресторанах, куда Соня соизволяла с ним наведываться, а также — покореженный бампер его БМВ, на которой ей вздумалось покататься однажды.
Придя в раздражение от предполагаемой дружеской встречи, Митька отключился, пообещав перезвонить попозже. Как большинство мужчин, он был уверен, что никакой такой женской дружбы не существует и незачем тратить время на бессмысленный треп.
Подумав немного, он позвонил Тамаре.
— Чего вы там не видели, в этих «Богатырях», а? — вроде недоумевал он на протяжении всего разговора.
Томка в ответ жалела его, называла «бедным мальчиком» и просила не нервничать так.
— Ты бы беспокоился, когда она на свидания ходит, а к нам-то чего ревновать? И вообще, давай, подгребай туда же, у нас от тебя секретов нет.
Это точно. Нет. Митька назывался в их компании «хорошим парнем», при котором можно было обсудить остальных (видимо, не слишком хороших парней), а также похвастаться новым комплектом белья и посоветоваться насчет контрацепции. Ну, еще много чего.
Какого черта он все это терпел?
— Ладно, приду, — хмуро сообщил он Тамаре, не найдя ответа.
Из-за тупых криворуких осветителей съемка задержалась, и Тамаре пришлось потеть под гримом лишние полчаса. За что, спрашивается, им деньги платят, а?