Морская дева
Шрифт:
Кате очень нравилась камчатская зима. Долгими зимними вечерами, когда она постигала свои науки, Миша стал мастерить двухместные деревянные сани, нечто вроде нарт. А когда они были готовы, они испытали их на склоне сопки. До поздней ночи они вместе катались на них, и кувыркались в снегу. Развлечение понравилось, и Катя время от времени вытаскивала Мишу из дома, чтобы покататься на санках.
Однажды, уже весной, Миша привел домой свою дочь Зою, которой исполнилось девять лет. Он побаивался, что дочь враждебно отнесется к его новой жене. К его удивлению и радости, они быстро подружились, и с этого дня Зоя часто сама стала приходить в дом, иногда даже в те дни, когда Миша находился в рейсе.
Миша снова работал на "Зевсе". В июле на рейде Усть Большерецка работал землесос "Камчатский", углубляя фарватер. В неспокойном Охотском море спасательному судну "Зевс" пришлось больше
А Катя была уже на последнем месяце беременности.
"Милая Катенька! Было время, когда я уходил в море, как будто шел домой. Именно в рейсе все становилось на свои места, а если в продолжительном рейсе меня начинало тянуть на берег, то только затем, чтобы походить по твердой земле и полюбоваться зеленью. Как все переменилось с тех пор, как я тебя узнал! Сначала я рвался на берег, чтобы получить от тебя письмо, с такой надеждой, с таким нетерпением, и спасибо тебе, моя хорошая, каждый раз не напрасно. Но я хоть уходил тогда в рейс спокойный и счастливый. А сейчас я и ухожу в рейс с тревогой и неохотой, и в рейсе неспокоен и скучаю по тебе, и только когда ты в моих объятиях, я счастлив и спокоен. Ты победила, Катенька, и сумела отнять меня у моря. Теперь, где бы я не находился, я с тобой. Море — оно прекрасно, и я до конца жизни буду любить его. В море прошла моя молодость, но моим предназначением в жизни было найти тебя, и создать для тебя сносные условия. Сносные условия удалось создать, но в этом нет моей заслуги. Ты умеешь довольствоваться малым, и не падаешь духом, даже находясь на грани нищеты. Катенька, милая, я все больше ценю тебя и восхищаюсь тобой. Это очень странно, но я предвидел, что ты именно такая. Я узнаю тебя в каждом поступке, в каждом слове. Мы были едва знакомы, и даже когда только увидели друг друга, я уже все знал. Много хороших слов я говорил тебе с глазу на глаз и в письмах, и я рад, если они были для тебя приятны, но кто я был тогда? Не более чем поклонник, и ты могла не очень верить в мою искренность. Теперь я твой муж, и я подтверждаю все, что говорил раньше. Я счастлив, что у меня такая жена, и за нашу семью я спокоен. Скоро ты станешь мамой, у тебя на руках окажется двое детей — большой и маленький. Я тебя и в этой новой роли ясно представляю, и заранее радуюсь: у нас будет добрая, умная, нежная мамочка.
Самый ужасный рейс в моей жизни был, когда мы ходили на Чукотку. Тогда каждый день приносил мне новые страдания, я считал, что с каждым днем мои шансы тают, ты теряешь ко мне интерес: он поддерживался надеждой на встречу, а теперь она откладывается на неопределенный срок. А главное — я не смог сдержать обещание, и приехать вовремя. И хотя все мои страхи оказались напрасными, я до сих пор содрогаюсь, вспоминая тот рейс. И теперь меня не заманишь на Чукотку, я боюсь ее как огня.
После Чукотки прошло много времени, было много рейсов, но в каждом я ждал только возвращения. А ты еще сомневаешься иногда в моей любви и верности. И еще я хочу тебе сказать, моя любимая, что люблю тебя не за красоту. Тогда, в Алуште, меня поразила твоя внешность, но я уже к ней привык. Мне, конечно, очень приятно, что ты у меня красавица, но это уже утратило свое первоначальное значение. Я сам не думал, что это возможно, и узнал об этом недавно. Ты стала стесняться меня, вернее, тебе не хочется, чтобы я на тебя смотрел, потому что у тебя изменилась фигура. Значит, ты видишь, что твоя внешность пострадала. А я этого не вижу, мне все также приятно на тебя смотреть. Отсюда простой вывод: мне важно видеть именно тебя, а как ты будешь выглядеть, практически не имеет значения. Ты мне нужна как друг, как жена, как женщина, и если ты в придачу еще и красавица, то это мне нисколько не мешает. Короче говоря, Катенька, если бы ты вдруг располнела, я бы в обморок не упал, и тебя бы не разлюбил, и даже чувствовал бы себя спокойнее — меньше шансов, что тебя у меня уведут. Но я шучу, конечно, оставайся такой, как была, я верю, что ты не намерена бросать своего старичка-мужа.
Дела у нас такие: сначала мы рассчитывали, что "Зевс" пробудет здесь до 10 августа. Потом мы сходили в Русскую бухту, туда же пришел "Алмаз" и дал нам топливо. Мы снова вернулись на рейд Большерецка, и должны были стоять до конца месяца, я уже радиограмму приготовил, но опять стали говорить, что стоим до десятого числа, и я решил подождать. А тут от тебя радиограмма пришла, я так расстроился, даже Сергей, 4-механик, заметил, и резонно сказал, что расстраиваться раньше надо было, когда ты дома одна была, а теперь ты в больнице под наблюдением врачей. Тогда я немного успокоился. Но все время думаю, как
Уже 11-е число, а мы все стоим. Уже топливо отдали другому судну, осталось на пять дней перехода. Все нервничают, из продуктов осталась одна крупа, правда, рыба есть свежая, сами ловим понемногу. Я даже засолил немного кижуча, домой привезу. Курить нечего, все ходят с опухшими до плеч ушами. Тут у токаря завалялась пачка табака, и он нам с четвертым выделил немного. После вахты собираемся у него в каюте, сворачиваем самокрутки, и дымим, а штурмана носятся по пароходу с дурными глазами, ищут, где горит.
Но все это пустяки. Бедненькая, ты ждешь меня, волнуешься, а я даже не могу тебе ничего сообщить, все равно ты не получишь радиограмму. Но наверно мы уже скоро придем, ты уж потерпи. У меня накопилось 35 выходных дней, вот только не знаю, когда их лучше взять, если сейчас заказать замену, то как же быть осенью, когда я буду особенно нужен тебе. После этого рейса планируют рейс в Уст-Камчатск. Думаю, он будет короткий.
Наконец-то мы идем домой, так что письмо можно не продолжать. Только что получил от тебя радиограмму, и хожу очень счастливый. Во-первых, ты здорова, а во-вторых, меня бесконечно радует мамин приезд. Очень хочу ее встретить. Спасибо за поздравление с днем рождения, жаль, что не пришлось быть вместе в этот день. Но это, как обычно. Ну, все, представляю нашу встречу, и не могу ни о чем больше думать, поэтому закргляюсь. Еще раз хочу признаться в нежной любви к тебе, моя родная, целую тебя и здравствуй, Твой Стрельцов".
Весь этот год Катя неуловимо менялась, но особенно заметную перемену в ее внешности Михаил увидел в этот свой приход. У нее был круглый аккуратный живот, который изменил ее стройную фигуру, но главная перемена заключалась вовсе не в фигуре. У нее изменилось лицо, а главным образом, взгляд. Под этим взглядом Миша чувствовал себя неразумным мальчишкой, и если раньше в его обращении с женой иногда проскальзывали нежно-покровительственные интонации, то теперь ему жена казалась воплощением мудрости и непоколебимой уверенности. В ее слегка замедленных, плавных, а поэтому особенно грациозных движениях угадывалась сила, а в ярких глазах скрывалось таинственное магическое знание, которое постигло все тайны Вселенной. Впервые в жизни Миша почувствовал себя преданным лакеем, готовым тотчас исполнить с готовностью и с радостью любой каприз хозяйки, перед которой ему хотелось вилять хвостом.
— Миша, ты смотришь на меня, как на икону. Очнись, я Катя, я твоя жена, я все такая же, и я тебя люблю.
— Катя, я воочию убедился, что великая богиня мудрости Афина всегда существовала, и сейчас она находится в этом скромном жилище.
— А она была красивая?
— Теперь выяснилось, что своей красотой она затмила всех богинь, даже свою сестру Афродиту.
— Ты такой милый, иди ко мне, я хочу тебя поцеловать.
— Благодаря твоим божественным поцелуям я вскоре обрету бессмертие, и ждать этого уже совсем недолго, — говорил Миша, нежно касаясь ее живота.
Глава 6
Морская Дева
В письмах к своей сестре Ирине Миша часто звал ее приехать на Камчатку, поскольку хорошо знал, как она по ней тоскует. Ее сын Олег в этом году окончил школу, и мог бы поступить в мореходное училище, если бы они приехали. Ближе к осени Ирина сообщила, что собирается приехать. Для начисления ей камчатской пенсии у нее не хватало двух лет стажа на Камчатке, и это стало решающим аргументом. Ее приезд очень обрадовал Мишу, и был как нельзя кстати. Теперь он мог продолжать работу более спокойно, зная, что Катя будет под присмотром. А вскоре должна была приехать Людмила Павловна на две недели.
Капитан Ершов ушел в отпуск в начале июля, его заменил капитан Костенко, который, в отличие от Ершова, трепетал перед начальством, был неуверен в себе, и, как выяснилось, оказался трусливым моряком. Поэтому на судне авторитетом не пользовался. Сменился также и старпом, вместо Дюжикова пришел Лосев, штурман лет тридцати пяти, невысокого роста, подвижный и язвительный. В том, что продукты на судне закончились задолго до окончания запланированного рейса в Охотское море по обеспечению работы землесоса "Камчатский", была его прямая вина. Тем более удивило экипаж его намерение вычесть из зарплаты моряков значительную сумму якобы для покрытия расходов на дополнительное питание. Моряки возмутились, и обратились к Стрельцову, который оставался председателем хозкомиссии, с просьбой провести ревизию судового продуктового склада — "артелки", как называли его моряки.