Морская тайна (ил. Л.Смехова)
Шрифт:
– В таком случае вы через секунду раскаетесь.
Пораженный штурман продолжал недоумевать.
Удивительная встреча породила в нем беспокойство. Но не случись этой встречи на Панамском шоссе, вряд ли нам пришлось бы продолжать историю, которая, как в этом убедится читатель, полна поразительных приключений.
Глава двенадцатая.
СЧАСТЬЕ ФРЕДА ИРВИНГА
«- Неужели вам не рассказывали, кто вас спас, - спросил
– Пароход «Президент». Штурман Ирвинг…
– Стоп. Достаточно. Штурман Фред Ирвинг - это я!
И через минуту мы, как старые друзья, хлопали друг друга по спине. Вечером, когда мы возвращались в Панаму, всю дорогу Ирвинг твердил:
– Мистер Головин, вы принесли мне счастье!
– Помилуйте, - протестовал я, - скорее я вам обязан…
– Молчите!
– с горячностью отвечал американец.
– Вы принесли мне счастье.
И я услышал следующий рассказ о «счастье» Фреда Ирвинга.
– Штурман, молчать, - шутя скомандовал он, начиная рассказывать.
– Перед вами капитан. Капитан «Юпитера», грузового парохода в семнадцать тысяч тонн водоизмещением. Да, да, вы принесли мне счастье. В тот день, когда «Президент» выгрузил вас в Гонолулу и без признаков жизни сдал в морской госпиталь, я, как драгоценный амулет, спрятал в каюте снятый с вас спасательный пояс. Надо мною смеялись, называли суеверным. Но про себя я думал: чем такой пояс хуже веревки повешенного? И что же? Я оказался прав. Не позже чем через месяц ваш пояс принес мне счастье. Молчать! Не возражать! Говорит капитан. Газеты Сан-Франциско напечатали мои радиограммы о сенсационной находке в океане, поместили мой портрет, и… газету прочел друг моего покойного отца мистер Голдинг. Он меня помнил ребенком, ему шестьдесят восемь лет, и он стоит двенадцать миллионов долларов. Мистер Голдинг - директор акционерного общества пароходной компании «Новая Англия». Мог ли я знать, что человек, который держал меня на коленях, сейчас - один из властителей судеб бедных моряков?! Мистер Голдинг прочел про меня, узнал, где я нахожусь, и по возвращении в Сан-Франциско вызвал меня к себе. Шесть лет я бесцельно хранил истершийся капитанский диплом. Мистер Голдинг сказал одно слово, и меня назначили капитаном «Юпитера». Отныне, покуда мистер Голдинг жив, я могу не заботиться о своей судьбе.
Так без умолку всю дорогу болтал добродушный американец. По приезде в Панаму я на ночь снял номер в отеле «Ричмонд». Ирвинг сообщил мне, что его пароход стоит в Панаме и завтра вечером отбывает в Сан-Франциско. Какая удача! Не задумываясь, я принял предложение Ирвинга плыть с ним на его «Юпитере». Мы протелефонировали в Колон, чтобы к утру мне доставили чемодан с «Гайаваты».
На следующий день, в девятом часу утра, я брился, когда в дверь номера постучался коридорный бой.
– В вестибюле, - сообщил он, - вас ожидает господин… Он просит принять его. Что ответить?
Думая, что это Ирвинг, я попросил немедленно провести его в номер. Послышались шаги. Я обернулся. Но это был не Ирвинг!»
В комнату Головина вошел японец в белом костюме. С низким поклоном пришедший извинился за ранний визит и предложил штурману, не стесняясь, продолжать свой туалет. Большим желтым шелковым платком гость вытер скуластое лицо, без приглашения сел за стол и бесцеремонно, с наглой пытливостью принялся разглядывать
– Чем обязан?
– извинившись в свою очередь и спеша закончить бритье, спросил моряк.
– Чем могу служить?
– Не беспокойтесь, я задержу вас не более чем на пять минут, - предупредил гость.
– Можете продолжать бритье. Я корреспондент Ассошиэйтед Пресс. Я хочу узнать у вас некоторые детали вашего чудесного спасения и счастливой встречи с мистером Ирвингом.
– Откуда вам это известно?
– удивился Головин.
– Я только вчера приехал в Панаму.
– О да, вы еще не читали газет. В сегодняшней «Америкен» напечатан превосходный рассказ Ирвинга о вашей замечательной встрече. Итак, начнем.
– И, точно не замечая недоумения штурмана, корреспондент вынул блокнот.
– Расскажите, в каком состоянии вас нашел «Президент», а главное, что произошло с вами в последние дни перед тем, как пароход подобрал вас в океане. Припомните мельчайшие подробности - это очень, очень интересно.
– Вряд ли, - сдержанно заявил Головин, - моя личность представляет интерес для прессы. Должен признаться, мне непонятен поступок Ирвинга. Правда, я мало знаком с американскими обычаями, но я сочту более уместным воздержаться от интервью.
– Напрасно, сэр. Вы должны считаться с нашими традициями. Поверьте, я не знаю человека в Америке, который бы отказался от рекламы.
– Тем более, - категорически возразил Головин, - что я не нахожу смысла…
– Помилуйте, что тут дурного?
– с гримасой пожал плечами журналист.
– Все уже опубликовано, и я прошу лишь подробностей последних дней перед спасением. Верно ли то, что вы после того на некоторое время лишились памяти?
– Да, это правда, - надеясь таким образом прекратить разговор, ответил Головин.
– Но, как видите, меня вылечили…
– И память восстановилась?
– встрепенувшись, ухватился за последнюю фразу корреспондент.
– Вы все вспомнили?
– Память вернулась…
– Однако что же все-таки было с вами накануне спасения?
– Стоит ли повторять, что я отказываюсь давать интервью? Надеюсь, вы поймете, как тяжело…
Но журналист, пропустив мимо ушей намек штурмана, со странным и даже некоторым нервным беспокойством перебил:
– Какие все-таки воспоминания сохранились у вас в памяти?
– Повторяю, - возмущенно заявил Головин, - меня поражает ваша настойчивость…
– Но я тоже позволю себе упрекнуть вас в нелюбезности. О, мы, кажется, начинаем ссориться, - пробуя принять шутливый тон, улыбнулся корреспондент.
– Продолжим же нашу беседу. Шлюпка попала в Тихий океан. Не встречали ли вы каких-либо островов? Может быть, вам встретился, к примеру… необитаемый остров? Право, нет ничего интересней приключений моряка с погибшего корабля.
– Как вам известно, - сохраняя выдержку, объявил Головин, - меня подобрал «Президент», и больше никаких подробностей я сообщить вам не могу.
– Не можете или не хотите?
– Я хочу поскорей выйти на воздух; кроме того, в городе у меня назначена встреча. Продолжая разговаривать с вами, я рискую опоздать.
– Еще одну секунду!
С этими словами журналист, раньше чем Головин мог ему воспрепятствовать, вынул из кармана миниатюрный фотоаппарат, щелкнул затвором и так же быстро удалился.