Морской лорд. Том 3

Чернобровкин Александр Васильевич

28

Смерть Фион сблизила меня с моими детьми. К мужчинам, не смотря на количество произведенных на свет детей, осознание отцовства приходит не так быстро, как к женщинам. Некоторых догоняет только, когда рождаются внуки, если вообще успевает догнать. Со мной это случилось именно сейчас, после смерти жены. Шусан и Тибо Кривой помогали мне. Они и раньше были вместо бабушки и дедушки моим детям.

В начале мая граф Честерский позвал отслужить ему на границе с Гвинедом. Я послал к нему замерсийских рыцарей и Гилберта под командованием Тибо Кривого.

Оруженосцем у командира был виконт Ричард де Беркет. По странному стечению обстоятельств там, где находился этот отряд, валлийцы не нападали. Тибо Кривой тоже в бой не рвался и всячески избегал стычек с валлийцами, хотя в трусости никто не мог обвинить его.

Роберту де Беркету в этом году исполняется десять. Он тоже рвался в поход, но я решил держать его при себе, назначил оруженосцем Джона. Думал, что этим летом нам с Джоном воевать не придется. Я занимался хозяйственными вопросами и учил младшего сына фехтованию.

В июне в Беркенхед прибыли две мои бригантины с вином и восточными тканями. Привезли все это для купца Джека. Он собирался развезти эти товары по населенным пунктам Ланкашира, продать в розницу и неплохо заработать. По словам Джека, все вино уже заказано, осталось лишь доставить и получить деньги. Большую его часть купили монастыри.

Капитан Диого, командовавший одной из бригантин, рассказал последние новости, которые ему в свою очередь рассказал при встрече в Лиссабоне капитан другой моей бригантины, ходившей на Руан:

– Генрих, герцог Нормандский, женился на Элеоноре, герцогине Аквитанской. Теперь он самый сильный владыка в Европе. Только вот его баронам это не нравится. Они затеяли мятеж. Все вместе: и нормандские, и анжуйские, и аквитанские.

Уверен, что не понравилось в первую очередь Людовику, королю Франции. Слишком сильный у него появился вассал. Как бы с трона не скинул. По подсказке короля и проявили недовольство бароны. Ничто так не обессиливает страну, как внутренняя смута. В ней победа любой из конфликтующих сторон ведет, в конечном счете, к проигрышу обеих.

К тому времени сидеть в замке мне надоело. Все здесь напоминало о Фион. Мне казалось, что она где-то рядом. Может быть, ее душа продолжала жить в замке, охраняя нас. Надеюсь, она справится и без моей помощи. Я решил отправиться на помощь нормандскому и аквитанскому герцогу и английскому принцу Генриху. На шхуне и обеих бригантинах разместились две сотни лучников, тридцать сержантов и мы с Джоном, оруженосцами и слугами. В трюма были погружены съестные припасы, стрелы, кибитки и лошади, боевые, верховые и упряжные.

В Кельтском море нас немного потрепало. На радость мне, оруженосец Роберт де Беркет морской болезнью не страдал. Во время шторма он уплетал все, что подавали, а остальное время дрых без задних ног. Через неделю мы выгрузились в Руане.

Генрих, герцог Нормандский и Аквитанский, принял меня в бывшей приемной отца. На троне он смотрелся менее величественно, чем Жоффруа. Может, потому, что все время ерзал. Повзрослев и женившись, он все равно остался непоседливым мальчишкой. Мое появление удивило герцога.

– Что тебя привело ко мне? – спросил он с некоторой опаской. Наверное, боялся непомерного требования

и бунта в случае отказа. – У тебя заплачены щитовые деньги еще за три года вперед.

Я не стал говорить ему, что просто сбежал от напоминаний о счастливом прошлом. Вместо этого произнес:

– Во-первых, прибыл поздравить с такой удачной женитьбой!

– Спасибо! – поблагодарил он.

– Во-вторых, – продолжил я, – принести оммаж за нормандские владения. И в-третьих, объяснить твоим мятежным баронам, что они не правы.

Генриха в первую очередь заинтересовало в-третьих:

– Ты готов помочь мне усмирить их?

– Я уверен, что ты и без меня справишься, но с моей помощью это, надеюсь, произойдет быстрее, – ответил ему.

– Сколько у тебя рыцарей? – спросил он.

– Я и он, – показал на сопровождавшего меня Джона.

Герцог Нормандский собрался было упрекнуть меня в неуважении к своей особе, но потом, видимо, вспомнил, что рыцари у меня не в почете.

– Ах, да! – произнес он. – А сколько в твоем отряде… воинов?

– На данный момент почти две с половиной сотни, – ответил я. – Мне надо нанять еще сотни две копейщиков, желательно брабантцев, потому что они голодные и злые, будут драться, как черти, – и я готов начать боевые действия в любом месте, куда пошлешь. Где самая тяжелая ситуация?

– На границе с Иль-де-Франсом, – ответил Генрих. – Из-за этого я не могу покинуть Руан, отправиться в Анжу.

– Если не возражаешь, я отправлюсь туда, а ты – в Анжу, – предложил я. – А потом вместе займемся Аквитанией.

Наверняка у Генриха Нормандского были сомнения, справлюсь ли я с нормандскими баронами, но он не решился их высказать. Или, что скорее, других вариантов у него все равно не было. Даже если я не справлюсь, герцог выиграет время, темп, что было немаловажно в борьбе на несколько фронтов.

– Я дам тебе три сотни брабантских пехотинцев, – решил он. – Делай, что хочешь, но не дай баронам прорваться к Руану, пока я не вернусь. А я в долгу не останусь.

Оплата меня интересовала меньше всего. Мои солдаты, надеюсь, неплохо поживятся во время боевых действий. Эти действия, как я подозревал, в основном будут состоять из грабежей.

Вечером я был на пиру у герцога Нормандского. Сидел на помосте по правую руку от Генриха, как самый почетный гость. Место по левую занимала герцогиня Элеонора – тридцатилетняя женщина с тусклыми темно-русыми волосами и блеклым, непривлекательным лицом. Только глаза, маленькие, но блестящие, привлекали внимание. Говорили, что она шлюха. Скорее всего, так оно и было. Элеонора напоминала мне одну мою знакомую из двадцать первого века, которая, будучи замужем, умудрялась опылять еще несколько пестиков. Есть такой тип людей, как мужчин, так и женщин, которых называют сексуальными акулами за прожорливость и неразборчивость, всеядность. Видимо, Элеонора относилась к ним. Возможно, и Генрих тоже. Что не мешает им изменять друг другу. Встретившись со мной взглядом, герцогиня Нормандская и Аквитанская сразу призывно улыбнулась. Тонкие губки приоткрылись, поощряя к действию. Интересно, скольким мужчинам, сидевшим за столом, она сегодня улыбнулась точно также?