Морской волк. 3-я Трилогия
Шрифт:
Москва
Кремль
Поздним вечером в Кремле светилось окно, выходящее на Москва-реку. То самое окно, о котором уже рассказывали, и даже написали в газете — там, в кабинете, сам товарищ Сталин не спит, а думает мудрые мысли, как руководить страной.
Конечно, то окно не имело никакого отношения к кабинету Вождя (особенно после того, как Сталин прочел про убийство Кеннеди — зачем создавать искушение для врагов, желающих побегать по крышам со снайперской винтовкой?). Но истинным было, что Сталин не спал, а думал. Такой режим был ему привычен — вставать
В иной истории это будет причиной традиции, сохранившейся до начала двадцать первого века — когда в Москве начальству считалось неприличным приезжать на работу раньше десяти-одиннадцати. Это пошло еще от сталинских времен, когда «железные наркомы» и их начальники отделов в шесть вечера лишь делали перерыв (обедали, или даже посещали театр), а после возвращались на свое место до полуночи — часу ночи в ожидании — а вдруг позвонит Сам и задаст вопрос? Вечерние сидения сами собой прекратились со смертью Вождя, но привычка приходить позже никуда не делась.
Когда Сталин, среди прочего, узнал и про это, он лишь усмехнулся в усы: «Пока я жив, дисциплину нарушать не дам! Ну а после — видно будет».
Он ловил себя не раз на том, что сам стал другим, узнав будущее. Что вот эта или иная мысль просто не пришла бы в голову ему прежнему, или была бы отброшена как ненужная. И первым из нового было гораздо более осторожное отношение к чрезвычайным мерам, позволяющим достичь результат, но с чрезмерной же тратой ресурса — «которого, очень может быть, не хватит потомкам, когда я уйду!» Мы выиграли эту войну, Победа видна уже невооруженным глазом — и речь сейчас о том, насколько мудро мы сумеем распорядиться плодами этой Победы. Ведь ресурсы решают все — а по ним у нашего потенциального противника огромное превосходство!
Фронт первый — военный. Надо пройти по лезвию бритвы: если не уделить должного внимания обороноспособности, империализм вполне может и напасть! Ведь недаром Рузвельт в Ленинграде хвастался будущим воздушным флотом из тысяч В-29 — кстати, самолет, поврежденный при посадке в Банаке, так и не эвакуировали, эти янки прямо удивляют своим отношением к секретной технике: что в той истории бросали свои машины, вовсе не заботясь об их судьбе, что здесь удовлетворились нашими заверениями, что полоса коротка для взлета, и объяснениями, что часть приборов и оборудования «растащена местным населением». Теперь все позади, не считая мороки, как доставить самолет в ЛИИ ВВС или прямо Туполеву — сумел тогда сделать Ту-4, сможет и сейчас. Реактивная авиация, ПВО, ракеты станут для СССР вопросом жизни и смерти, когда у американцев появится Бомба. Поскольку у них преимущество изначально: даже успев сделать свое Изделие раньше, мы не сможем достать их территорию, пока в космос боеголовки не запустим — а у них базы вокруг, как капкан: Англия, а в перспективе Турция, Япония. И в их штабах, возможно, уже кто-то составляет план «Дропшот» или что-то подобное ему!
Но если перегнуть палку, рухнем сами, под тяжестью военных расходов — оборонительная «скорлупа» ореха раздавит ядро. Тем более, расходы уже видятся качественно иными. Военная мощь — это сбалансированный комплекс: нет пользы от перекачанных мышц, если посадим сердце и легкие. Лазарев прав: ввод в строй большого флота без обеспечения его береговой инфраструктурой, ремонтом и техобслуживанием есть вредительство и подрыв советской обороны — как еще назвать то, что, например, авианесущие крейсера типа «Минск» списывались через десять лет с вдрызг «убитыми» механизмами? И — это Вождь тоже отлично понимал — трудно требовать тщательного несения службы от голодных и бесквартирных офицеров!
Свежий пример — взятие немцами форта Эбен-Эмайль в сороковом году! Первоклассная крепость — и репутация у офицеров как безнадежной дыры без всяких развлечений, отчего туда ссылали буквально в наказание. А события в британской Малайе
«Занятий мало, зато донимают дежурства, через два дня на третий, это изводит здорово. Заступаешь в двенадцать дня и едешь в канцелярию, сидишь там, пока полковник не уйдет домой, и сам едешь обедать. После ложишься спать до четырех часов, затем встаешь, пьешь чай и идешь в караулку. В восемь велишь играть отбой, после чего идешь к полковому командиру с вечерним рапортом, он обычно оставляет пить чай, затем идешь в гости к кому-то из семейных, где кормят ужином, часу во втором ночи уже лежишь у себя в кровати. На следующий день, если дежурный, то должен быть в канцелярии к девяти утра, встретить там полковника с рапортом. Если же не дежуришь, то долго лежишь в постели, а затем до самого вечера бесцельно бродишь по квартире».
Летопись 9-го гусарского Киевского полка Российской императорской армии, начало двадцатого века. Дисциплина, однако, была у слуг царю и Отечеству — дежурный офицер по полку, вместо того чтобы неотлучно находиться на своем месте, занимался черт знает чем, являясь на свой пост на пару часов в начале и в конце, и это, видите ли, еще и «изматывало здорово»! А где боевая подготовка, тактические занятия — и чем тогда солдаты заняты были, если для офицеров в свободное от дежурств время главным делом было «бесцельное брожение по квартире» вместо чтения литературы по специальности, ознакомления с новинками военного дела или хотя бы занятий спортом? И ведь это не какая-нибудь Кушка или Чукотка, а городок Васильков, тридцать верст от Киева! Неудивительно, что с такой армией Японскую войну проиграли с позором!
Одно все же схвачено верно. Соцкультбыт в той армии отсутствовал как класс — и что будет, по словам потомков, весьма актуально и для СССР, при службе на удаленных точках. Солдатам ладно, срок службы потерпят, как сказано в Уставе, «стойко переносить тяготы и лишения», да и в конце получают немало — и профессия, и уважение, и еще им можно по специальности, близкой к ВУС, в высшие учебные заведения поступить с облегчением на экзаменах и, разумеется, бесплатно! А вот для офицеров на таких точках единственным развлечением обычно становилось пьянство, как для французов на линии Мажино зимой тридцать девятого — сорокового — которых после немцы со спущенными штанами застали! Так что придется и над этим поработать — и воспитательные меры, и культура, и спорт… И все это ресурсы, расходы, которые надо откуда-то взять!
И что с семьями делать? Опять же, как сказали потомки, в их время было деление на «белое» и «черное» офицерство. Первые — это сотрудники военных учреждений и штабов в обжитых местах вроде Москвы или Ленинграда, ну а вторые — это кто тянет службу в войсках. И девушки от этой категории шарахались, как черт от ладана — кому охота ехать в глушь, где ни работы, ни культуры, ни нормального жилья? Что-то, положим, сейчас можно решить на энтузиазме и сознательности — но в мирное время с этим будет куда сложней. А это вопрос не простой, а политический — чтобы защитники Отечества рождали детей в нужном количестве и воспитывали их в должном направлении!