Морской волк. 3-я Трилогия
Шрифт:
Будет две Италии? Зато не будет никаких двух Корей, когда мы туда доберемся. Потому что никакой «южнокорейской» нации не существует в природе — в отличие от юго-итальянской, где даже язык свой. Но с Азией пока разговор отдельный.
Мы приходим и укрепляемся лишь там, где нас готовы принять. За одним лишь исключением — север Норвегии. Если Финнмарк еще можно назвать «прорусским», и там этнических русских много, то Лофотены, это куркульско-кулацкое гнездо, к тому же под сильным влиянием англичан! Но товарищ Лазарев привел убедительные аргументы. Так что за Нарвик мы будем стоять насмерть — в конце концов, а что это за страна, Норвегия, про которую еще сорок лет назад никто и не слышал? Ну а недовольные — поедут осваивать берега Таймыра, если не подальше.
Мы
Они будут грозить нам армадами бомбардировщиков, и атомной бомбой? Но еще неизвестно, в этом варианте истории, у кого Бомба появится раньше. И против их самолетов — «капиталисты сами продадут нам даже веревку, на которой мы их повесим», надо постараться и здесь получить от них двигатели, «дервент» и «нин». А то от «гоблина», который мы сторговали у них за Варшаву, пользы мало, слишком сырой. Зато у нас есть двигатели с крылатой ракеты потомков, по их утверждению, версия от того же мотора, что был на Миг-21? Хотя тут большие трудности будут с материалами, а главное, с технологией.
Сталин усмехнулся, вспомнив найденную в электронной библиотеке потомков книгу «Реактивный прорыв Сталина». Как создавалась советская реактивная авиация — да, мы и в той истории шли на пределе, ускорить что-то почти нельзя! Почти — один момент все же есть. У реактивного двигателя есть такое очень неприятное явление, как помпаж — а если говорить в более широком смысле, неустойчивая работа компрессора, с этим намучились уже на этапе высотных поршневых, пытаясь сделать эффективный турбонаддув. И не могли понять, отчего турбокомпрессора, нормально работающие на стенде, на земле, на малых высотах — не развивают мощности на большой высоте, для которой они собственно и предназначены. В той истории лишь американцам удалось решить эту задачу, путем огромного перебора вариантов. Здесь же потомки принесли очень эффективный метод расчета, причем не компьютерный, достаточно лишь планшета, карандаша, и логарифмической линейки. Позволяющий по малому числу экспериментальных точек рассчитать итоговый вид многомерной функции, даже нелинейной, даже если какие-то параметры не числовые, а качественные, ступенчатые! Там эта методика появилась, когда уже широко использовались ЭВМ, и не получила распространения — здесь же она оказалась очень востребована! Причем там с ее помощью считали как раз устойчивость работы компрессоров газовых турбин! Что позволило уже в нашей истории, товарищу Доллежалю рассчитать нагнетатель для мотора высотного Яка. А может ли эта методика считать не только компрессора?
Оказывается, может. Но, как было написано в докладе, считающийся автором (а кого еще было вписать?) старший лейтенант-ракетчик из экипажа потомков настоятельно просил «товарищей ученых» дать теоретическое обоснование! Аргументируя — метод, как любой другой, имеет свои границы, вне которых не может быть применен. И установить эти пределы может лишь теория — «я же их не знаю, работая чисто практически, и боюсь что мне придется отвечать за ошибку, вызванную неправильной постановкой задачи». Справедливо — ученые-математики уже изучают, результат выдать пока не успели. Но ведь сказанное не к одной математике относится?! Любое учение, правило, методика, согласно диалектике, справедливо в каких-то пределах. Это касается и общественных наук тоже?!
Да, Горбачев, Ельцин, и прочие, были мерзавцами и предателями, но писал еще Маркс в «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта», не может быть такого, чтобы один мерзавец сбил с пути целую нацию, если нация не была готова его принять! Не было Идеи — вернее, идея социальной справедливости, наверное, не утратит актуальности и в двадцать первом веке — но не было уже ни Программы, ни Организации, ни Личности, чтобы эту идею вести. А Партия в идейном смысле превратилась в клику начетчиков, о которых предупреждал
И как отличить смену курса, вызванную новыми условиями от злостного оппортунизма? Уже упомянутый «антисоветский коммунизм» после даст ядовитую ересь «еврокоммунизма». И плюньте в лицо тому, кто говорит, что в спорах рождается истина — может быть, это и имеет место в академических беседах научных светил, но в политике цель всегда — ошельмовать оппонента перед массами, смешать его с грязью, и добиться результата, нужного себе! А ведь выход есть!
Что там говорил товарищ Грамши о «бархатной революции»? И у него есть интересная теория, что коммунистам вовсе не нужна монополия власти — борьба с оппозицией, разумеется, легально-парламентской, играет конструктивную роль. Проверка практикой, учет требований народа, выразителями каких-то его интересов могут быть и оппозиционеры, и накопление опыта. Значит, придется все же итальянским товарищам дать больше свободы — ну а мы понаблюдаем со стороны, как это будет у них получаться?
И — кадры решают все! Присмотреться к возможному преемнику — тут интересен товарищ Пономаренко, или Машеров, правда, второй молод слишком, но это недостаток проходящий, году к пятьдесят шестому будет уже терпимо. Но может быть еще кто-нибудь — вот только однозначно, не Брежнев! Он хорош на посту главы союзной республики, но ни в коем случае не генсека — слишком мягок, и хочет всем угодить. И главное, никаких «национальных» группировок! Никаких «нацкомпартий», по крайней мере, внутри СССР, зачем нам будущие рассадники сепаратизма? А Украине — особое внимание.
Хотя — нет теперь у нас «Украинской ССР». Есть российский Крым, как и Донецк, Ворошиловград, эти области с русским населением, одолженные Лениным Украине в двадцать втором, вернули в состав Российской Федерации. Есть Украинская Автономная ССР — бывшая Украина в границах до 1939 года. И есть Галицийская ССР, никакого отношения к Украине не имеющая, бывшая окраина Австро-Венгерской империи, отдельная национальность, свой язык (западный суржик сильно отличается от того, как говорят, например, на Полтавщине). И судя по тому, что потомки рассказывают про некоего Ющенко, и прочую подобную сволочь, проявили мы там к бывшим бандеровцам недопустимую мягкость. Теперь — не дождетесь!
Есть информация, что Черчилль надеется на «авторитетной международной конференции» по вопросу послевоенных границ взять за основу положение на начало войны, то есть на 1 сентября 1939 года, ну а все прочее — будем решать, кому и по какому праву. Так вопрос, Германия Австрию, Чехию, Мемель присоединила когда? И отчего именно 1 сентября — давайте уж тогда Версальский мир? А лучше, сославшись на прецедент, провести референдум, как население решит… ну а мы позаботимся, чтобы на наших территориях оно решило правильно.
По крайней мере, в будущем соревновании с англосаксонским миром, у СССР будут намного более лучшие «стартовые условия». И знание, уже не столько о конкретных событиях, как о тенденциях развития послевоенного мира.
А товарищ Сталин ничего не забывал.
Г. К. Жуков
«Воспоминания и размышления»
Сейчас я хочу ответить на вопрос, до сего дня задаваемый военными историками — можно ли было взять Берлин в конце февраля-марте 1944 года?