Мортен, Охвен, Аунуксесса
Шрифт:
Мы шли некоторое время молча. Суета со всех сторон, непрекращающийся шум утомляли меня несказанно. Я уже не понимал, куда мы идем, держался рядом с Охвеном, как собачка, боясь потеряться.
— Так, стало быть, ты был готов к встрече со стражниками? — поинтересовался я, наконец.
— И даже денежку заранее приготовил, — закивал головой Охвен. — Ничего здесь не меняется. Одному бросил кость пожирнее, он и пропустил без лишних слов. Другой тоже захотел получить свое, но уже поздно — мы прошли.
— А почему они на наше оружие даже не посмотрели?
— Я же тебе сказал: им плевать, чем ты собираешься заниматься. Хочешь резать горожан — режь.
— А настоящие преступники?
— Ну а что — преступники? У них со стражей неписанный договор: в чужие дела не лезть. Только, когда разбойничков-то народ ловит — их вешают, а за стражников — закон стоит, ничем они не рискуют.
— Как же так: эти стражники похуже любого разбойника будут? Они не защищают свой народ, а даже наоборот? А если нападет враг на город? Что тогда?
— Нет, стража — не хуже преступников. Они одинаковы, только гораздо более трусливы: всегда можно спрятаться за закон. Ну, а если враг набежит, осаду, положим, попытается учинить, тогда приходится конунгу народ вооружать и на стены гнать. А те первым своим делом режут стражу — в суматохе войны всегда можно списать на свирепых фризов, или, кто там еще нападет. Бывало такое. Даже неоднократно.
— И кто же тогда в эту стражу идет наниматься? — слишком много новых знаний никак не укладывалось в моей голове.
— Как — кто? В основном не настоящие горожане, а пришлые деревенские придурки, которые со своей должности свинопаса сразу попадают в начальство, — хмыкнул Охвен.
— Как наш Бэсан?
— Точно. Этот бы здесь развернулся!
Все городские шумы превращались для меня постепенно в одно утомительное гудение. Тошнотворный запах вокруг изредка перебивался ароматом свежевыпеченного хлеба, или жареного мяса. Мне было не очень хорошо, точнее, очень нехорошо. Охвен, видимо, заметил мое состояние, потому что проговорил:
— Потерпи еще немного. Скоро выберемся к пирсам. Там и отдохнем, и перекусим.
Я передвигал ноги, совсем потеряв способность замечать, куда иду, как вдруг мы остановились.
— Ну вот, хвала Одину, выбрались из этого муравейника, — сказал Охвен и добавил. — Одна из этих красавиц — наша.
У деревянных настилов на воде замерли дракары. Выглядели они пока еще совсем безжизненно, но уже были готовы принять на борт каждой твари по паре: судя по всему, подготовительные работы конопачения и смоления были завершены. Рядом же валялись безжизненные тела бородатых дядек в кожаных фартуках: значит,
— Где мне найти Веселого Торна? — поинтересовался Охвен у стерегущего пирс хмурого трезвого викинга.
— Где-то на Морском дворе полощет внутренности бражкой, — ответил тот и с сожалением посмотрел на положение солнца. Оно его не обрадовало, видно, еще долго предстояло тут прохлаждаться.
— Не хватает городской стражи, верно, парень? — похлопал его по плечу Охвен.
— Зачем это? — удивился тот, но никакой враждебности по отношению к нам не проявил.
— А чтобы устроить лихую драку, скуку разогнать!
Викинг ухмыльнулся, про себя соглашаясь с этими словами: да, размяться бы сейчас не помешало. Потом ответил, с явным сожалением:
— Эта шняга сюда боится нос показывать. Они, как крысы, чуют, где могут нарваться на большие неприятности.
— Надо же! Ты хорошо разбираешься в поведении крыс! — восхитился Охвен.
— Поживи с мое в этом городе — сам поневоле станешь знатоком их поведения, — кивнул головой парень. — К Веселому наниматься пришли?
— Ага, — ответил старик.
— Репутация у него не самая правильная, говорят. Порой, голову срывает напрочь. Тяжело рядом с ним.
— Выбора у нас нет. Он один в Гардарику собрался. Так что попробуем, — сказал Охвен и потянул меня за рукав вдоль пирсов, махнув викингу на прощанье рукой. — Бывай, воин!
— Удачи вам! — ответил тот и принялся медленно расхаживать вдоль дракаров взад-вперед.
19
Морской двор шумел и волновался, как море. Многоголосый ор голосов то взывал к богам, то выводил полностью лишенную мотива песню, то взрывался хохотом, то захлебывался кашляющим плачем, то визжал женскими голосами. Хлопали двери, кряхтели скрипом стулья, булькала разливаемая брага, стрелял углями большой очаг, расположенный посреди гигантской залы. Все эти звуки раздавались одновременно. Собаки, сидевшие перед входом, тупо смотрели прямо перед собой: они одурели от обилия еды и многообразия запахов. Викинги гуляли, собираясь в поход.
Где в этом скоплении буйного народа Охвен собирался обнаружить пресловутого Торна? Я мечтал только об одном: найти где-нибудь поблизости самый спокойный уголок и завалиться спать. А Охвен, оглядевшись, бесцеремонно растолкал попавшихся по дороге викингов, направился к высокому тощему пожилому воину, наверно, ровеснику ему самому.
— Здорово, Рогатый! — прокричал он, вытягивая вперед ладонь с растопыренными пальцами.
Тот поднял взгляд, несколько мгновений приглядываясь, а потом вцепился в протянутую руку своими двумя: