Московский парад Гитлера. Фюрер-победитель
Шрифт:
– Врать не буду, очень хочется. Но они немцы, а вы русские, зачем мне помогать противнику, выдавать строго секретную информацию?
– Надо видеть перспективу, полковник. Вы человек умный, провели в разведке не один год и прекрасно понимаете, что Москву вам не удержать. Наступление Красной Армии идет полным ходом, через несколько дней наши части будут уже в городе. И тогда вам придется спешно уносить ноги. Разумеется, мы сделаем все возможное (и невозможное тоже), чтобы ваши саперы не успели взорвать шлюзы, и когда операция по уничтожению Москвы провалится, ваше начальство
– Почему?
– Посудите сами. Вы не сумели выявить и обезвредить московское подполье, проявили служебную халатность и непрофессионализм. Помогли, пусть даже косвенно, русскому диверсанту бежать из полицейского участка, не уберегли от похищения ценного агента Нину Рихтер. А когда станет известно, что вы контактировали с нами, подпольщиками, причем без санкции руководства, то все сомнения окончательно рассеются. Вас в лучшем случае разжалуют и сошлют в окопы, о худшем варианте мне даже думать не хочется – сами знаете, на что способны ваши друзья из гестапо. Так что выбора у вас особого нет…
– Почему вы решили, что я не сообщил начальству о том, что иду на контакт с вами? Может быть, мое присутствие здесь – часть одобренного свыше плана?
– Бросьте, вы слишком осторожны, чтобы делиться с кем-то своими секретами, и слишком честолюбивы, чтобы позволить этому зазнайке и снобу Траубе отобрать у вас славу. Вы решили все провернуть один, не делясь ни с кем, а потом получить заслуженную награду. Так ведь?
– Допустим.
– Значит, так. А мы, как ни парадоксально, хотим вам в этом помочь. У меня есть некоторые соображения, как сделать так, чтобы все неприятности свалились на голову тому же Крауху, а на вас никто и не подумал. Более того, полковника Остермана могут даже наградить – за героизм, проявленный в борьбе с московским подпольем. Ну что, устраивает вас такое предложение?
– Я не совсем понимаю, какая роль во всем этом отведена Нине… И вообще, зачем вам понадобилось ее похищать?
– Это вышло случайно. На самом деле мы собирались похитить вас, полковник, но вышло по-другому. Хотя, если разобраться, так даже лучше. Если правильно разыграть карты, то и у нас, и у вас может получится неплохой вариант. Нину мы, разумеется, отпустим, ее свобода необходима для наших контактов. Мы вам поможем, а взамен вы нм сообщите, когда и где будут разрушены шлюзы.
– Почему вы решили, что я вам передам вам верную информации?
– Сами подумайте, Карл. Вы прекрасно понимаете, что война будет длиться не один и не два года, значит, нам предстоит с вами еще долго общаться. Зачем же с самого начала обманывать друг друга? Лучше, чтобы наши отношения строились на доверии, вы не находите?
– Доверие между двумя враждующими разведками? Чушь!
– Правильно, полковник, чушь. Но как насчет доверия между двумя людьми – вами и мною? Все-таки у нас с вами много общего, например, Нина…
– Если вы намекаете на мои отношения с ней, то вы ошибаетесь: у меня с ней ничего не было.
– Совсем ничего?
– Ну, ничего серьезного…
– Полковник, мы с вами взрослые люди, а не пылкие
– Разумеется, я приму ваше предложение, но сразу предупреждаю – никаких бумаг и обязательств подписывать не буду.
– В этом нет необходимости, Карл, достаточно устной договоренности. Теперь обсудим детали. Встречаться лично нам больше нет нужды, в качестве связного будет выступать Нина. Сегодня же мы ее отпустим, а завтра она, как условились, придет на очередную встречу. После свидания с дочерью ей передадут некую интересную информацию для вас. Вас это устраивает?
– Да, но у меня есть одна просьба, личная. Не могли бы вы нейтрализовать Вилли Крауха? В последнее время он стал чересчур назойлив, лезет во все мои дела. Я боюсь, что он копает под меня…
– Договорились, сделаем и это. А теперь, полковник, до связи.
Машина затормозила, Ян открыл дверь фургона и осмотрелся, потом кивнул головой – выходите. Карл Остерман вылез и обнаружил, что находится в незнакомом районе Москвы.
– Это Сретенка, – пояснил Петерсен. – Если пойдете налево, через дворы, то минут через десять выйдете на Лубянку, а оттуда до Старой площади рукой подать.
Полковник кивнул и двинулся в указанном направлении. Хлебный фургон вырулил на проезжую часть и скрылся за поворотом.
Начинало темнеть. Следовало поспешить, чтобы дойти до "Форума", забрать служебный автомобиль и успеть вернуться на Старую площадь до того, как его отсутствие станет слишком заметным.
Интересно, фроляйн Марта уже успела связаться с Краухом? Впрочем, это скоро выяснится: Вилли наверняка прибежит все лично разнюхать. Надо сочинить какую-нибудь правдоподобную историю…
Остерман плотнее запахнул шинель (проклятые русские морозы!) и прибавил шагу.
Начальнику московского управления гестапо
бригаденфюреру СС Вольфгангу фон Вернеру
Строго секретно
Господин бригаденфюрер!
По имеющимся у меня сведениям, 4 марта 1942 года руководитель третьего отдела комендатуры полковник Карл Остерман встречался с московскими подпольщиками.
Мой агент Марта Пауль (секретарь Остермана) сообщила, что утром полковник беседовал с кем-то по прямому телефону. Это показалось ей странным, так как обычно все звонки идут через нее, а прямой номер знают лишь несколько особо доверенных сотрудников. Но никто из них, как выяснилось, в то утро полковнику не звонил. Марте догадалась, что Остерман договаривается с кем-то о встрече. Она немедленно связалась со мной, и я организовал наружное наблюдение за полковником.