Московское золото или нежная попа комсомолки
Шрифт:
Но даже если представить себе невероятное везение, и они всё-таки доберутся до посольства, про секретность можно будет забыть. Сразу начнётся расследование, поиск виноватых, и первый шаг — это эвакуация в Союз. А потом — допросы в подвалах Лубянки. Там уж точно не будет никаких объяснений или попыток разобраться. Одна мысль об этом приводила Лёху в холодный ужас.
Варианты мелькали в голове один за другим, но ни один из них не выглядел реальным.
"Дипкурьера уже не вернуть", - решил Лёха, - извини, неизвестный друг.
Единственный шанс, который видел Лёха, —
Этот вариант был безумным, опасным, но, похоже, единственным.
*****
Польские пограничники постучали в дверь купе, осветив фонариком двух сонных и взъерошенных мексиканцев. Документы у них оказались в порядке — паспорта и визы не вызвали вопросов. На вопрос о деньгах и незаконных вещах, младший из них что-то быстро пробормотал на тарабарском языке, а потом, коверкая слова, старательно произнес:
— Ни роза мима!
*****
Позже польский таможенник с улыбкой рассказывал коллегам эту забавную историю:
— Спрашиваю его, сколько денег у вас, и по-нашему, и по-аглицки, а он, как говорится, ни в зуб ногой. Ну, я потер указательный и большой пальцы, показывая, что интересуюсь деньгами, мол, мани, сколько? А он — зад поднял и показывает бумажник, мол, вот, сколько есть. Не густо там, кстати, было. А потом, как бы из вежливости, вручает мне купюру в сто испанских песет и кланяется! Я смеюсь, показываю на второго, мол, а у этого сколько? И опять пальцы тру. Так этот ловкач ловко сует мне ещё одну купюру прямо в руку! И показывает - За старого мол! Ха-ха-ха!
История быстро разлетелась среди пограничников как пример того, как находчивость и наглость могут помочь немного подзаработать.
Одно купе оказалось свободным. На вопрос к проводнику, где пропали пассажиры, тот, слегка растерянно и на смеси русского и польского, объяснил:
— Был важный пассажир, но, наверное, сошел в Варшаве.
Паровоз дал протяжный гудок, и поезд плавно пересёк границу с Германией. Лёха почувствовал, как напряжение потихоньку отпускает. Все страхи теперь казались Лёхе чуть более далёкими.
Он повернулся к непонимающему Кузьмичу, который, как всегда, невозмутимо держал фляжку в руке, и молча отобрал её. Сделав приличный глоток, Лёха произнес:
— Ну что, Кузьмаччо, — сказал он, отдавая фляжку обратно, — Добро пожаловать в Германию! Поехали дальше.
И где то на перегоне Варшава - Франкфурт-на-Одере осталась лежать рассыпанная клоками вата из матраса дипкурьера, куда он ночью в спешке Лёха напихал содержимое двух мешков дипломатической почты.
17 августа 1936, кабинет заместителя начальника
Пожилой мужчина, слегка упитанный, в зелёном френче с парой орденов на груди и надменным выражением лица, с суровым видом взглянул на молодого капитана, который вытянулся перед ним по стойке смирно. Его щегольские усики едва дрожали от напряжения.
— Что значит убиты? Оба этих русских, которых мы наняли? А документы с курьера? — строго спросил старший мужчина.
Капитан, вытянувшись ещё больше, доложил:
— Так точно, пан начальник. Наша группа ждала их на разъезде с машиной. После того как поезд прошёл, никто с него не сошёл. Группа подождала ещё час и, согласно плану, выдвинулась в сторону Слубице. Наш наблюдатель с поезда сообщил, что никакого шума и тем более стрельбы не было, но, так как была команда соблюдать скрытность, он не стал ничего предпринимать, решив, что операцию перенесли. На следующий день, ближе к вечеру, поступило сообщение, что обходчик железной дороги обнаружил два трупа. Пока сообщение дошло до полиции, пока оно было передано нам… сами понимаете.
Начальник нахмурился, раздумывая. Его голос стал ещё строже:
— А что с курьером? Запросили пограничников?
— Да, пан начальник. Ответ пришёл: за данное число русские дипкурьеры границу не пересекали, — ответил капитан с ноткой злорадства в голосе.
Пожилой разведчик напрягся, его глаза зажглись подозрением:
— Куда же он пропал! Похоже, у нас где-то течь… Русские сняли курьера в Варшаве и заменили его своими боевиками. Или вообще сразу отправили боевиков из Москвы… Будем искать, — задумчиво пробормотал престарелый лев польской «Двуйки», не подозревая о случайно устроенной Лёхой подставе, уже погружённый в свои мысли.
Глава 14. Батинель ла Фуршет
13 августа 1936. Где то на железной дороге после Берлина.
Дождавшись пока безотказный Кузьмич уснёт и включит свой храпельник на полную мощность, Лёха аккуратно выскользнул в коридор, огляделся - вагон спал. Свеже позаимствованным железнодорожным ключом он открыл купе дипкурьера и проник во внутрь.
Заперев дверь изнутри на защелку, Лёха быстро огляделся, убедившись, что ничего не изменилось со вчерашнего дня. Глухие звуки храпа Кузьмича доносились из соседнего купе, что давало Лёхе некое чувство безопасности, время у него было, но не так уж и много. Он осторожно стащил матрас с верхней полки, положив его на пол и с любопытством принялся вытаскивать и рассматривать секретную дипломатическую корреспонденцию.
Вчера в ужасе и спешке выгребая документы и деньги из дипломатических пакетов, он не глядя судорожно заталкивал бумаги в устроенную им дыру в матрасе. Лёха не успел даже мельком глянуть на содержание бумаг, забрав с собой только наличность.
Наличности кстати оказалось на приличную сумму, примерно пополам в английских фунтах стерлингов и немецких марках, и совсем немного во французских франках.
— Можно больше не работать, на пару лет безбедной жизни хватит, – подумалось тогда Лёхе.