Москва и москвичи, претендующие на власть. Обыденная психология и социальная ориентация

Игонин Андрей

Представьте себе компанию неустроенных подростков, возвращающихся воскресным вечером из сияющей огнями Москвы в свой темный и неуютный угол Подмосковья. Из окон электрички видны их нарядные сверстники, идущие в сверкающие дискотеки. Дурное настроение накладывается на глубоко спрятанное чувство социальной ущемленности, неполноценности и прорывается в виде акта бессмысленного кромсания ножом обивки сидений. Это не важно, что завтра их же отцы и братья будут ремонтировать вагоны и недобрым словом поминать вандалов. Сейчас они выместили на окружающих предметах свою злобу.

Представители кунцевской субкультуры также по сути своей очень агрессивны, но принятые в этой среде правила приучили их частично сдерживать свои эмоции.

Представьте себе такую ситуацию. Ничем не примечательная гражданка Д. приезжает отдыхать на один из курортов и встречает там свою подругу детских лет Г. Они вместе росли в одном из поселков в глубинке России. Г. была обычной хамоватой, неряшливой поселковой девчонкой, воровавшей яблоки, способной при выяснении отношений прибегнуть к помощи ногтей и зубов. Уехав поступать в техникум в областной центр, она после этого в своем поселке не объявлялась.

К моменту встречи с Д. Г. преобразилась. Сейчас она – сдержанная, приветливая, холеная, пахнущая французскими духами дама, которая держит вилку в левой, а нож – в правой руке. Если Д. прозябает в дешевом профсоюзном санатории, то Г. вместе со своим мужем-номенклатурщиком отдыхает в роскошном санатории Четвертого управления. Г. зазывает Д. в этот санаторий и показывает все достопримечательности. Сидя на скамейке, они вместе кормят белочек и рассуждают о живописи французских импрессионистов. Съев конфетку, Г. бросает обертку от нее не на землю, как всякий обычный человек, а в урну. Но через день Г., похвалившись своими возможностями и привилегиями, потеряла интерес к Д., и они снова надолго расстались до очередной случайной встречи.

Между тем, через десяток лет после описанного эпизода муж Г. теряет номенклатурную должность, и супружеская пара вновь становится обычной и ничем не выделяющейся. Жаль, что бывшие подруги в этот период не встретились и Д. не увидела, как легко слетел с Г. налет благовоспитанности. Она вновь превратилась в поселковую хабалку. Стоило видеть ее ругающейся с продавщицей в магазине из-за обвеса или злобно обвиняющей бывших приятелей мужа, не протянувших ему руку помощи в трудную минуту («а ведь он сделал им столько хорошего!»).

Для людей арбатского типа грубая агрессивность, за исключением случаев психического нездоровья, нехарактерна. Они скорее уйдут от явно конфликтной ситуации. Если, допустим, выходцу с Арбата предстоит общение с малоприятным типом, арбатский человек скажет себе: «Я предпочел бы уйти от контакта с ним, но интересы моего дела, моей семьи вынуждают идти на это. Я настрою себя на общение с несимпатичной личностью не как с равной мне, а просто как с объектом вынужденного взаимодействия. Поэтому на провоцирующие меня выпады не поддамся. Он ко мне с хамством – я к нему с улыбкой. А успокою себя таким, например, аргументом: ударившись ногой о стул, я же не бью стул. Представлю себе, что человек, с которым мне предстоит общение, как раз этот стул». После такого внутреннего диалога арбатский человек спокойно идет на запланированную встречу.

Следующим психологическим качеством, которое стоит рассмотреть, является способность манипулировать сознанием окружающих. Под термином «манипулирование» понимается разновидность взаимодействия между людьми, при котором одной стороне удается извлекать одностороннюю выгоду из этого взаимодействия. Выгода извлекается, однако, не с помощью насилия, принуждения, а путем использования хитрого расчета, интриганства. Манипулятор скрывает одни факты и, наоборот, выпячивает другие, провоцирует партнера на те или иные поступки, использует его слабости и пороки, сталкивает людей лбами.

Если агрессия – одна из главных социально-психологических проблем нашего общества, то манипулирование – аналогичная проблема для Запада. Термин «манипулирование» был введен Э. Шостромом и другими специалистами, обеспокоенными чрезмерной «карнегизацией» западного

общества. Д. Карнеги, как известно, первым предложил набор приемов, позволяющих при деловом общении с партнером извлекать из такого общения максимальную выгоду. В соответствии с точкой зрения Э. Шострома и его единомышленников, слишком рациональное, искусственное поведение человека наносит ущерб не только манипулируемым людям, но и самому манипулятору, выхолащивая у него естественные побуждения и интересы, делая его роботообразным существом, неспособным переживать яркие эмоции.

В данном же контексте берется только один аспект этой проблемы, а именно тот, который связан с ущербом, причиняемым манипулируемым людям. Это происходит, если манипулятор в своих действиях переступает определенную моральную границу. Существует манипулирование индивидуальным и общественным сознанием. В первом случае сфера влияния манипулятора ограничивается небольшим кругом лиц, с которыми он состоит в непосредственном контакте. При манипулировании общественным сознанием влияние распространяется на широкий круг лиц через средства массовой информации [8] .

8

Следует отметить, что манипулирование может касаться взаимоотношений не только между отдельными людьми, но и между государствами. Так, западные страны при попытках навязать свои интересы какому-либо государству прямой агрессии предпочитают манипулирование. При этом страна объявляется недемократической, делается опора на меньшинство населения («борцов за демократию»), вводятся экономические санкции. Используется тактика двойного стандарта: то, что разрешается властям дружественного государства, запрещается властям недружественного.

Чтобы проиллюстрировать понятие манипулирования индивидуальным сознанием, можно привести следующий пример. Представьте себе взаимоотношения в каком-нибудь типичном московском НИИ между профессором К., заведующим крупной лабораторией, и кандидатом наук Л., старшим научным сотрудником этой же лаборатории. Допустим, мы застали их беседующими в кабинете профессора К. Но вначале – несколько слов о каждом из них.

К. – известный ученый, имеющий, по мнению его почитателей, мировое имя. В московскую научную среду он врос корнями. Обладает большими связями. Профессор К. – один из 6–7 человек, «делающих погоду» в Ученом совете института, куда входят 40 научных сотрудников. К. – бессменный член партбюро института. Он председательствует на одной из проблемных комиссий института, через которую проходят специалисты со всей страны, желающие получить ученую степень по данной узкой специальности. Проблемная комиссия является своего рода фильтром, пройдя ее, специалист допускается уже непосредственно к защите диссертации. К. очень давно знает директора своего института, дверь к которому открывает «левой ногой». Прекрасно умеет держать себя на людях и, в частности, выступать с трибуны. Не приходится говорить, что он – полный хозяин в своей лаборатории, почитаемый сотрудниками.

Профессор К. – типичный представитель арбатской субкультуры. Навыки жизнестойкости, умение отстаивать собственные интересы он, как говорится, всосал с молоком матери. К. – настоящий рационалист, умеющий скрывать свои эмоции. Старые сотрудники знают, что если К. отрицательно относится к тому или иному сотруднику, он вначале никак не проявит истинных чувств. Он будет улыбаться, глядя в глаза этому человеку, но потом всегда найдет способ избавиться от него. И, наоборот, если К. внутренне доволен работой какого-либо другого своего подчиненного, он всегда найдет повод для внешнего недовольства. Профессор делает это для того, чтобы сотрудники лаборатории всегда чувствовали зависимость от него.