Москва не принимает

Андреева Наталья Вячеславовна

– Знаю, – кивнула Элина. – Я прекрасно это знаю. В общем, после второго аборта я перешла на противозачаточные. Слава богу, муж никогда не посылал меня к гинекологу и уж тем более сам со мной никогда бы туда не пошел. Он эту тему категорически отказывался обсуждать. И сам больше не обследовался.

– Как же вам удавалось все скрывать?

– Мой муж целями днями занят. Бизнес отнимает у него все его силы и много времени, свободного почти не остается. Даже если Ренату и попались бы на глаза мои таблетки, ему

бы в голову не пришло спросить, что именно я принимаю. Его это не интересовало.

– Все эти годы вы, Элина Виленовна, ходили по лезвию бритвы. А если бы он все-таки решился на обследование?

– Я надеялась, что за пятнадцать лет сумела его к себе привязать. Срок не маленький. Если не любовь, то хотя бы подобие любви. Мы с Ренатом хорошо жили, наш брак можно назвать идеальным.

– Вы сказали: жили… Вы что, ваш брак уже похоронили?

– А разве не видно? Он там, я здесь. Он меня откровенно избегает.

Она допила вино и промокнула салфеткой губы. Возникла пауза. Алексей боролся с собой, потому что вдруг почувствовал к Элине симпатию. Сильная женщина. Красивая и сильная. Держится с достоинством, даже когда он прижал ее к стенке.

– Элина Виленовна, – нарушил он наконец затянувшееся молчание. – Кто убил Людмилу Манукову?

– Я, – спокойно ответила она. – Вы были правы: Людмилу отравила я.

– Из ревности?

– Именно. Побоялась, что Ренат уйдет к ней.

– Я вам не верю, – покачал головой Алексей.

– Но вы же сами меня в этом обвиняли!

– Я? Обвинял? Да побойтесь бога!

– Ну, всячески намекали.

– И чем вы ее отравили?

– Как чем? Своими таблетками.

– Противозачаточными?

– Не ерничайте. Успокоительными. Вы уже знаете от нашего милого доктора, Анны Васильевны, кажется, что это довольно-таки сильное успокоительное. Несколько таблеток и…

– А сколько именно таблеток вы положили в стакан Людмилы Мануковой?

– Ах, я уже и не помню. Может, три, может, четыре.

– В стакан? Или в чашку? Я ведь не уточнял, а вы сразу согласились.

– Раз мы были в кафе на набережной, то в стакан.

– Со спиртным? С лимонадом?

– Я не помню таких подробностей. Был стакан, а с чем, совершенно не важно.

– Вы что, всегда ходите на пляж с успокоительными таблетками? А как же жара? Лекарства рекомендуется хранить в прохладном темном месте.

Элина на мгновение смешалась, а потом решительно сказала:

– Я взяла их с собой на всякий случай. Я хотела с ней поговорить и поговорила.

– Понятно: подложили в стакан неважно с каким напитком сильный транквилизатор. И ваша соперница вследствие этого умерла от остановки сердца? Сомнительно, – покачал головой Алексей.

– Вы прижали меня к стенке, и я созналась. Чего ж вам еще надо? – усмехнулась Элина. – Можете меня арестовать.

– У меня нет таких полномочий, –

сердито сказал Алексей. – Ну, а Манукова кто убил?

– Тоже я.

– Вошли в мужской туалет и схватили его за волосы?

– Именно.

– А как вы узнали, что он в туалете?

– Я видела, как он туда зашел, – спокойно ответила Элина.

– Ну, хорошо. А за что вы его убили?

– Потому что иначе он убил бы меня. Он же меня ненавидел. Разве Гена вам не рассказывал?

– Рассказывал, – признался Алексей.

– И чего ж вам еще?

– Ну, а почему тогда Наденька бьется в истерике?

– Этого я не знаю, – пожала плечами Катыкова. Выговорившись, она успокоилась и постепенно приходила в себя. Перед Алексеем вновь сидела собранная, волевая женщина.

– Вы мне опять врете, – покачал он головой.

– Послушайте, человек только что признался в двух убийствах. Такими вещами не шутят.

– У меня возникло ощущение, что вы торопитесь на плаху. Решили принести себя в жертву?

– Вам-то не все равно? Полиции важны лишь показатели раскрываемости. Зачем ей истина? А вам, Алексей, тем более. Вы сейчас вообще не на работе.

– Просто эта история меня сильно заинтересовала. Сначала я думал, что это повесть о современных Ромео и Джульетте, и, разумеется, был на стороне несчастных влюбленных. Ведь, согласно Шекспиру, жертвами стали они. Вот я и боялся, что пострадают Надя и Тема.

– О, нет! – рассмеялась вдруг Элина. – Только не мой сын! Он прекрасно умеет защищаться! За него-то как раз не переживайте.

– Да? – слукавил Алексей. – А мне показалось, что он милый мальчик. Добрый, открытый.

– Кто? Артем? Он циник и прагматик. Далеко пойдет. Карьеристом будет, в отца.

– В какого? В биологического или приемного?

– Опять ерничаете. Артем прекрасно знает, чего хочет. Он великолепно умеет выстраивать отношения. И всегда получает то, что хочет. Я и в школе-то бывала только на родительских собраниях, и то не на всех. Лишь на тех, о которых сын счел необходимым поставить меня в известность. Свои проблемы он всегда решает сам. И в институт он поступил сам, не за деньги Рената и не по блату.

– А… э-э-э… как насчет женщин?

– Не деликатничайте. Я не знаю наверняка, но догадываюсь. Мой сын уже не девственник.

– Сережа мне говорил, что вы следите за каждым шагом Артема.

– Это мой сын так всем говорит. У него своя игра, я только не понимаю, какая. Он и вашего сына использовал. Не хотите неприятностей – держите Сергея от моего Артема подальше.

– Вы прямо-таки образ монстра какого-то нарисовали. А речь ведь идет о девятнадцатилетнем парне!

– Который уже встречается с женщинами. Я уверена, что это взрослые дамы. С определенным опытом.

– И в кого это мальчик пошел, а? – не удержался Алексей.