Москва подземная
Шрифт:
Казалось, доктор пропустил это мимо ушей и снова произнес профессиональные вопросы:
— Не было ли у вас в роду душевнобольных? Не случались ли припадки?..
Тут уж ювелир возмутился:
— Вы что, меня за сумасшедшего принимаете?! Некогда мне здесь рассиживаться. Желаю немедленно получить деньги за коллекцию украшений!..
В ответ врач грустно улыбнулся и тихо пробормотал:
— М-да, мадам фон Мель права… — Потом он подал сигнал колокольчиком, и в кабинет ввалились два дюжих санитара.
Не обращая
Наконец выяснилось, что за день до этого Золотая Ручка назвалась доктору супругой ювелира Карла фон Меля и пожаловалась на тяжелое психическое расстройство мужа.
— Ему постоянно мерещатся несуществующие драгоценности, и он у каждого встречного требует за них деньги, — заявила она.
Так, потратив на аванс доктору сто рублей, Сонька заполучила драгоценностей более чем на тридцать тысяч.
«На доброе утро»
Имея несколько поддельных или чужих паспортов, Золотая Ручка всегда без проблем останавливалась в дорогих гостиницах. Первым делом она требовала от своих помощников детальный план всех помещений отеля, вплоть до чердаков и подвалов.
Затем Сонька выбирала богатого постояльца и приступала к своему излюбленному приему, который у воров назывался «на доброе утро».
Как правило, в гостиницах совершали кражи с четырех до пяти часов утра — время самого крепкого сна.
При Соньке всегда были войлочные тапочки. Надев их, она беззвучно пробиралась к намеченной жертве и изымала деньги, дорогие часы, портсигары, запонки.
Случалось, что хозяин номера внезапно просыпался. Тогда Золотая Ручка разыгрывала целое представление: начинала устало раздеваться, не обращая внимания на присутствие мужчины. Потом вдруг замечала его, вскрикивала и стыдливо лепетала, что приняла его номер за свой. С извинениями поспешно одевалась и беспрепятственно уходила.
Проделывала это Сонька весьма артистично и убедительно. Бывало, и сам хозяин номера кричал ей вслед извинения.
Благотворительница
Любила Золотая Ручка совершать красивые жесты, о которых потом долго ходили воровская молва и домыслы обывателей.
В номере одной из московских гостиниц она увидела спящего молодого человека. На столике возле кровати лежал револьвер и — прощальная записка. Юноша сообщал матери, что проиграл казенные деньги и собирается застрелиться.
Вид молодого человека и тон записки растрогали Соньку. Она положила на стол все деньги, которые были при ней, и удалилась.
Иногда о бедственном положении какого-то человека Золотая Ручка узнавала из газет и отправляла ему деньги через своих помощников.
Нередко, разъезжая по Москве, она приказывала остановить пролетку и раздавала нищим весьма щедрые подаяния.
Ученица
В
Когда у нее родились дети, она решила: «Не получилось у меня, пусть же дочери станут настоящими актрисами».
Для воплощения этой идеи Золотая Ручка денег не жалела: нанимала дорогостоящих воспитательниц, преподавателей иностранных языков, хороших манер, музыки, хореографии, актерского мастерства.
Сонька добилась своего. Две дочери стали профессиональными актрисами. Свое ремесло она тщательно скрывала от них. О том, что мать — известная воровка, дети Золотой Ручки узнали из газет, когда стали уже взрослыми.
Золотая Ручка нередко разочаровывалась в своих помощниках-мужчинах. Может, поэтому ей захотелось воспитать достойную ученицу. Но в блатном мире поговаривали, что Соньке понадобилась не просто ученица. Задумала она очередную комбинацию, в которой должна участвовать похожая на нее помощница.
В притонах Хитрова рынка нашлась девушка, немного похожая на Соньку, но лет на пятнадцать помоложе.
С помощью грима и париков Золотая Ручка делала из юной обитательницы Хитровки своего двойника.
Для чего? Этого не знали даже те, кто сотрудничал с Сонькой.
Подземелье под «Каторгой»
Воры дали девушке прозвище Серебряная Двойница. А в миру ее звали Анютой. Была она дочкой известного, но не очень удачливого медвежатника Пахома.
С одной стороны, Пахом не бедствовал, да вот беда: что ни дело, то какие-то с ним неприятности приключались. Вскроет, скажем, сейф, а руку поранит. Да так, что несколько месяцев к инструментам не может прикоснуться. Берет несгораемый ящик, набитый акциями, а на следующий день выясняется, что они обесценились, превратились в «фантики».
Родилась и росла дочь Пахома в хитровских притонах. Мать ее умерла, и отец оставил девочку на попечение дальней родственницы, скупщицы краденого.
Мирок, в котором воспитывалась Анюта, красочно описал Владимир Гиляровский: «Ужасен был весь Хитров рынок с его трущобами невообразимыми, по сравнению с которыми его современные ночлежки — салоны! <…>
Тогда в домах, окружающих площадь, были три трактира с меткими названиями, придуманными обитателями трущоб.
Сброд и рабочий люд собирались в „Пересыльном“; нищие и мелкие воры — в „Сибири“, а беглые разбойники и „коты“ со своими „сюжетами“ — в „Каторге“…
В „Каторге“ сыщики узнавали о появлении в Москве беглых из Сибири и уже после выслеживали их логово. В „Каторге“, за этими столиками, покрытыми тряпками, обсуждались планы краж и разбоев, в „Каторге“ „тырбанили слом“ и пропивали после дележа добычу вместе с „тетками“.