Москва. Путь к империи

Торопцев Александр Петрович

Но дело он сделал для Московского государства великое: он сокрушил Сибирское ханство, развеял миф о силе хана Кучума и, главное, подорвал веру в него его подданных. Это был конец одного из последних осколков некогда могучей Орды.

Казаки Ермака «прорубили ворота» в богатейшую страну Сибирь. Местные племена, несмотря на громадную разницу в истории и культуре, были чем-то удивительно похожи на русских людей. Может быть, потому, что и те, и другие — трудяги-«лесовики»: как русского человека, так и сибиряка невозможно представить себе оторванным от леса.

Неизвестно, как бы наградил

Иван IV Грозный героев того беспримерного по сложности похода и Ермака, не случись с атаманом беда неминучая, но с тех пор сибирские богатства (мех, дерево, мед, ягода, другие дары леса, могучих рек) укрепляли казну и в значительной степени влияли на все дела Русского государства. Сибирь явилась тем самым рычагом, который, опираясь на Югорский камень, как точку опоры, стал медленно поднимать Московское государство над Евразией.

Еще не вечер

Зимой 1584 года к Земле явилась комета. Иван IV, увидав ее с Красного крыльца, сказал гордо и грустно: «Вот знамение моей смерти». До этого момента он упорно боролся с болезнью. Его организм, измотанный громадным нервным напряжением, адскими сладострастными оргиями, устал от огня и крови, отработал свое. Лишь усилием воли Грозный еще заставлял его работать. Убийство собственного сына подорвало эту могучую силу. Царь угасал на глазах, но сопротивлялся, не верил в близкую смерть, мечтал… жениться (в восьмой раз!) на племяннице английской королевы, несмотря на то, что очередная его жена родила ему сына Дмитрия. Он верил в чудо. Но вместо чуда явилась на земные небеса комета, и царь резко сдал.

Не доверяя никому, даже Богу, Иван IV Васильевич призвал в Москву шестьдесят волхвов из глухих русских селений и из Лапландии, поселил их в столице и ежедневно посылал к ним Бельского, которому языческие знатоки комментировали поведение земной гостьи. Видимо, ничего хорошего для Грозного они не говорили, и царь вдруг опасно заболел: тело его стало пухнуть, гнить изнутри, источая отвратительный запах разложения.

Большая государственная печать Иоанна IV

Смерть надвигалась быстро. Комета не улетала. Волхвы не радовали. На вопрос о том, когда он умрет, они ответили единогласно: вечером 18 марта. Иван IV, узнав об этом, приказал им молчать, чтобы не тревожить московский люд, а заодно уведомил их о том, что если они обманулись в своих расчетах, то их всех сожгут на костре.

Шестьдесят волхвов, царские слуги, бояре, приближенные к дурно пахнущему телу, сам Иван Грозный с волнением ожидали этот день. Семнадцатого марта царю стало лучше. Он тут же забыл о думах, истомивших его в последние недели, быстро превращался в самого себя. На следующий день он сказал Бельскому: «Объяви волхвам, что я не забыл про казнь. Костер ждет их». Волхвы на это спокойно ответили: «Еще не вечер. Солнце еще не зашло». Уговор есть уговор. Зайдет солнце, и заполыхает костер.

Царю приготовили теплую ванну. Он

пролежал в ней три часа. Ему было хорошо. Все лучше становилось Ивану IV Васильевичу, и, видимо, в головушке его буйной рождались страшные мысли и планы. Шестьдесят волхвов-болтунов сгорят завтра прилюдно. Но останавливаться на этом никак нельзя. Надо всех волхвов изничтожить, дров в стране хватит.

Впрочем, Грозный мог думать и о другом. Например, о племяннице английской королевы, о будущих ласках перегнившего, перестрадавшего, победившего болезнь пятидесятитрехлетнего монарха с недавно пережившей оспу, но победившей болезнь англичанкой. Эта пара могла многое изменить в европейских делах, во внешнеполитических делах Московии.

После ванны он, очень радостный, лег на кровать, потом встал, надел халат, потребовал шахматную доску, расставил фигуры, хотел выиграть — он любил выигрывать — в шахматы у Бельского, недобро улыбнулся и… завалился на пол, бездыханный. Болезнь проявила к этому человеку милосердие. Умер он не в муках боли, как, например, закопченный Воротынский; не в судорогах удушаемого равнодушными крепкими лапами опричников, не в томящей голодной тоске под шорох крупных крыс, истинных хозяев «кромешных» темниц… умер он, тепленький, после теплой ванны, в предвкушении очередной победы над неглупым царедворцем Бельским.

В некоторых источниках говорится о том, что Иван Грозный умер чуточку позже, не до первого хода, а в процессе игры. Мол, Бельский неосторожным словом (или победным ходом?) вызвал у царя приступ страшного гнева, с которым ослабленный организм справиться уже не смог. В разных источниках приводятся и разные даты смерти Грозного: 18 и 19 марта. Так или иначе, но сразу после смерти над еще не остывшим от гнева и от жизни трупом священнослужители совершили обряд пострижения, назвали его Ионой, исполнив волю скончавшегося. Спас ли этого человека монашеский сан от ада, простил ли Всевышний все грехи тяжкие Ивану IV Васильевичу, о том летописцы и позднейшие историки умалчивают, не жалея слов на лестные и нелестные оценки Грозного, первого русского царя.

Итоги жизни

Чтобы не впадать в неоправданную эйфорию, в обвинительный или оправдательный экстаз, нужно сказать сразу: в мировой истории Иван IV Грозный рекордсменом ни по величию, ни по злодейству не является, хотя по многим показателям он надежно входит в двадцатку, а то и в десятку лидеров. Именно поэтому, например, многие добролюбивые историки обзывают его «кровопийцей»… Но если говорить очень коротко и непредвзято, то что же можно сказать об итогах жизни первого русского царя?

1. Он имел семь жен (по некоторым данным, чуть больше), и этот результат ни один инка, ни один владелец азиатского гарема не признает выдающимся.

2. Грозный за семь лет опричнины (да и в последующие годы) попытался извести род Рюриковичей, нанес князьям-олигархам сокрушительный удар. Атауальпа, Цинь Шихуанди, «герои» гражданских войн в Риме, Вильгельм Завоеватель на Альбионе и многие другие «кромешники» в иные времена и в иных странах делали то же самое, то есть уничтожали олигархов, и даже с еще большим размахом, с большей кровожадностью и нетерпимостью.