Мост душ

Шваб Виктория

Заклинание действует.

А потом огонь вспыхивает и гаснет.

На секунду мне кажется, что заклинание готово, что оно сработало, хотя Джейкоб всё еще здесь. Но потом я смотрю вниз и с растущим ужасом понимаю, что линия не сгорела. Масла не хватило. Изгнание не сработало. Эмиссар улыбается и плавно ступает по пеплу разрушенного заклинания. Рука Джейкоба вырывается из моей. Он издает первобытный крик и бросается на Эмиссара, как делал раньше, на кладбище. Там мы были в мире живых, и Джейкоб

был всего лишь призраком. Раз здесь Эмиссар может быть чем-то большим, то и Джейкоб тоже.

Он врезается в фигуру с лицом, похожим на череп, оттесняя его назад за линию, чернильные ботинки размазывают могильную грязь по мосту. Джейкоб бьет Эмиссара ладонями в грудь, но на этот раз, вместо того чтобы отступить, Эмиссар стоит на месте, и кулаки Джейкоба утопают в его груди, словно в зыбучем песке. Джейкоб задыхается и пытается высвободиться, но его руки всё глубже погружаются в черный костюм. Его кроссовки скользят по мосту, когда Эмиссар всасывает его внутрь.

— Ты не на своём месте, — раздается скрипучий голос. — Мы вернём тебя обратно.

Краска исчезает с лица Джейкоба, его рубашки, волос, кожи. Что-то внутри меня начинает рваться. Нить обрывается. Связь обрывается.

— Кэссиди… — тихо произносит Джейкоб. — Уходи.

Я бросаюсь к нему, но Лара не пускает меня, схватив за руку.

— Нужно уходить, — говорит она, но я вырываюсь, бросаясь к другу, камера уже у меня в руках. Вспышка не работает, знаю, но камера по-прежнему тяжелая.

Я обхватываю пальцами фиолетовый ремешок и со всей силы бью камерой прямо в голову Эмиссара. Она ударяется о костяную маску со звуком, похожим на удар металла по камню, как будто разбивается глиняная посуда. Эмиссар отпускает Джейкоба. Джейкоб падает на мост, а у меня нет времени подбежать к нему и проверить всё ли с ним в порядке, потому что Эмиссар оборачивается ко мне, призрак позабыт. Оскаленная маска скелета трескается, чернильная чернота сочится между трещинами маски.

— Кэссиди Блейк, твое время пришло.

Он протягивает руку в перчатке. На этот раз приглашения нет. Никакого негласного приказа идти с ним. Он просто толкает меня рукой в грудь.

Глава двадцать четвертая

Я опускаю взгляд и вижу пальцы Эмиссара наматывают бело-голубую нить моей жизни меж рёбрами. Тьма окутывает мои чувства. Моё сердце замирает, останавливается на мгновение. Краем глаза я вижу Лару, склонившуюся над Джейкобом, и понимаю, что это конец, и я не боюсь умереть снова, не вот так, защищая своих друзей

— Мы заберём тебя обратно во тьму.

Зрение затуманивается. Я зажмуриваю глаза. Не могу дышать.

— А как же я? — раздается голос Лары.

Я открываю глаза и вижу ее, стоящую там, в нескольких футах от меня, теплый красный свет ее жизни сияет в ее груди. Хватка Эмиссара немного ослабевает.

— Лара, остановись, — шепчу я.

— Я сбежала от смерти, — говорит она, и эти слова сильны, словно заклинание промежуточника.

Смотри

и слушай. Узри и узнай.

— Почему ты не схватишь меня?

Нет.

— Я сбежала от Смерти, — говорю я, и разбитое лицо Эмиссара поворачивается ко мне. Его пальцы сжимаются вокруг моей полоски жизни, и я дрожу, внезапно похолодев.

— Я обокрала Смерть, — говорит Лара, будто это соревнование. На этот раз Эмиссар отпускает ее. Его когтистая рука вырывается из моей груди, и я падаю, с головокружением и бездыханностью, на мост.

Он начинает идти к Ларе.

— Мы заберём тебя.

И, несмотря ни на что, Лара Чаудхари стоит на своем. Она не отступает ни на шаг. Она самая храбрая девушка, которую я знаю. И я не могу позволить ей сделать это.

— Я обокрала Смерть! — повторяю я, и Эмиссар останавливается между нами.

— Мы знаем, — отвечает он. — Мы заберём вас обеих.

— Но кого первым? — спрашиваю я.

— Это должна быть я, — настаивает Лара.

— Нет, — говорю я. — Ты ведь пришел за мной, верно?

— Меня ты даже не заметил.

Эмиссар переводит взгляд с одной на другую, не зная, кого выбрать. Вот почему он не видит Джейкоба. Пока не становится слишком поздно. Не замечает, как близко он стоит к краю моста без перил, пока бледно-серая полоса моего лучшего друга не обвивается вокруг его костлявой талии, увлекая за собой темноту к краю.

На самое дно.

— Джейкоб! — кричу я, бросаясь вперед, когда он исчезает за периллами. Я успеваю увидеть, как Эмиссар падает вниз, в бездонную тьму. А Джейкоб пытается ухватиться за край моста, при этом соскальзывая. Я перебрасываю фиолетовый ремешок от своего сломанного фотоаппарата через край, внезапно ощущаю тяжесть, как у рыбы на леске, и, посмотрев вниз, вижу, что Джейкоб цепляется за него.

— Я держу тебя, — говорю я сквозь стиснутые зубы. Но здесь он не такой уж и легкий, и его тяжесть тянет меня к краю и бездонному туману внизу.

Но как только я начинаю соскальзывать, Лара подбегает ко мне, обхватывает руками за талию, и вместе мы вытаскиваем Джейкоба из темноты. Мы все, затаив дыхание, распластываемся на отполированном черном камне. Я подползаю к краю и вглядываюсь в туман. Нет никаких признаков Эмиссара. И ни звука, только тишина пустой темноты. И мой собственный пульс, словно предупреждение в ушах, говорит мне, что я пробыла здесь слишком долго. Говорит мне сойти с этого моста, выйти за Завесу и вернуться туда, где мое место — в мир живых.

Я поднимаюсь на ноги и оборачиваюсь, чтобы посмотреть на своих друзей. Лара пытается разгладить рубашку, ее руки трясутся. Она выглядит более растрепанной, чем я когда-либо видела. Но в остальном она похожа на саму себя. Джейкоб, с другой стороны, похож на привидение. Он стоит там, вглядываясь в туман, худой и бледный, как осколок льда, и я вспоминаю то ужасное чувство, которое у меня возникло, когда Эмиссар схватил его, как будто всё, что было между нами, разрушилось. Как будто я потеряла его.