Мост душ
Шрифт:
Изображение черепа, напоминает мне о скелете в костюме. Быть может, мне стоило рассказать Ларе о том, что случилось. Но прежде чем я успеваю написать хоть что-то, она пишет, что ей пора на самолет, а потом она пропадает из сети.
Я выдыхаю и успокаиваю себя. Мне не нужна помощь. Лишь потому, что я видела незнакомца в маске скелета, еще не значит то, что я увижу его снова. Это случайность. Нет причин для волнений.
— Ага, — произносит Джейкоб довольно скептически. — Уверен, всё обернется к лучшему.
Глава
В Кафе-дю-Мон воздух на вкус как сахар.
Кафе расположено на краю площади Джексона: гигантский внутренний двор полон людей — туристов, но также и артистов. На перевернутом ведре стоит женщина, выкрашенная с ног до головы в серебристый цвет. Она одета как танцовщица, но не двигается, пока кто-нибудь не положит ей в ладонь монету. Мужчина играет на саксофоне в тени, а с другой стороны площади доносится звук трубы. Две мелодии звучат так, словно переговариваются.
Мы занимаем столик под навесом в бело-зеленую полоску. Мама с папой заказывают кофе, а я чай со льдом, который подается в высоком запотевшем пластиковом бокале. Напиток, к счастью, холодный, но сладкий настолько, что у меня сводит зубы. Над нашими головами лениво кружат дюжина вентиляторов, взбивая воздух, но совсем не охлаждая его, но, несмотря на жару, папа явно в своей стихии. Он осматривает шумную площадь.
— Новый Орлеан — это чудо, — говорит он. — Он был основан французами, передан испанцам, использовался пиратами и контрабандистами…
Мы с Джейкобом оба воспряли духом, но папа продолжает.
— …продал Соединенным Штатам, изранен рабством, сожжен дотла, разрушен наводнением и восстановлен, несмотря ни на что, и это только оболочка. Вы знали, что в городе сорок два кладбища, и в нем находится самый длинный мост в США? Дамба на озере Пончартрейн… едва ли можно увидеть противоположный берег.
Мама гладит его по руке.
— Оставь немного для шоу, милый, — дразнит она, но его уже не остановить.
— В этом городе больше истории, чем приведений, — отвечает он. — Для одних, он место основания джаза.
— А для других вуду и вампиров, — говорит мама.
— И настоящих людей тоже, — добавляет папа, — вроде Отца Антуана и Жана Лафита…
— И Новоорлеанского Дровосека, — радостно добавляет мама.
Джейкоб бросает на меня взгляд.
— Я, правда, надеюсь, что это всего лишь инструмент, а не…
— Он расхаживал по округе и кромсал людей на куски, — добавляет мама.
Джейкоб вздыхает.
— Куда без этого.
— В 1918 году он терроризировал город, — говорит папа.
— Никто не чувствовал себя в безопасности, — говорит мама.
Они вернулись в режим ТВ-шоу, даже без камер, лишь мы с Джейкобом повисли на грани этих слов.
—
— Его поймали? — спрашиваю я.
И мама моргает, вскинув брови, словно ее поймали на горячем, похоже, она никогда не думала, как заканчивалась история.
— Нет, — отвечает папа. — Так и не поймали.
Я оглядываюсь, вдруг призрак дровосека всё еще бродит по этим улицам, с топором на перевес, а голова слегка наклонена вбок, прислушиваясь к звукам саксофона, трубы, в ожидании джаза.
Мама широко улыбается.
— Здравствуйте! Должно быть, Вы наш гид.
Я поворачиваюсь и вижу молодого темнокожего мужчину, одетого в накрахмаленную белую рубашку на пуговицах, рукава которой закатаны до локтей. За очками в проволочной оправе светло-карие глаза с зелеными и золотистыми крапинками.
— Профессор Дюмон, — говорит Отец, поднимаясь.
— Прошу, — говорит он добродушным голосом. — Зовите меня Лукас. — Он пожимает папину руку, а затем мамину, и даже мою, и от этого он нравится мне даже больше. — Добро пожаловать в Новый Орлеан.
Он плюхается на пластиковый стул и заказывает кофе и нечто под названием бенье.
— Вы остановились в отеле Кардек? — спрашивает он, как только официант уходит.
— Так и есть, — говорит мама.
— Он ведь назван в честь кого-то, верно? — спрашиваю я, припоминая статую в фойе с отстраненным взглядом и хмурым выражением лица. — Кем он был?
Лукас и папа начинают говорить одновременно, но затем папа кивает, давая понять, чтобы Лукас продолжал. Лукас улыбается и выпрямляется на стуле.
— Аллан Кардек, — говорит он, — был отцом спиритизма.
Я никогда не слышала о спиритизме, и Лукас начинает объяснять.
— Спиритисты верят в существование обители духов… и существ, которые населяют её.
Мы с Джейкобом обмениваемся взглядами, и мне любопытно, знал ли Кардек о Вуали. Быть может, он тоже был охотником за призраками.
— Видите ли, — продолжает Лукас, — Кардек верил, что духи…фантомы, призраки, если хотите, существуют там, в том другом месте, откуда их можно призвать при помощи медиумов.
— Как на спиритическом сеансе? — спрашиваю я.
— Именно, — отвечает Лукас.
И внезапно декорации в отеле обретают смысл. Бархатные занавески, вытянутые руки, покрашенный потолок в фойе, столики и стулья пустые в ожидании.
— В отеле есть комната для спиритических сеансов, — добавляет Лукас. — Уверен, они будут рады устроить вам представление.