Мой ангел-хранитель

_Prince of Darkness_

– Я же сказал, что не хочу воевать с вами. Ты даже не выслушала, Сиф, а уже кидаешься биться, бросаешься обвинениями. Ты не изменилась, - ухмыляется он, глядя на безоружную деву.

– А разве в твоих словах будет что-то, кроме лжи?
– осведомился Вольштагг, дергая Сиф за руку, уводя от Локи подальше.

– Я скажу вам все, что было на самом деле, а уж вам самим решать, соврал я или нет. Лишь с одним вам придется смирится, лишь одно придется принять - теперь я царь Асгарда, - провозглашая себя правителем, маг гордо вскинул голову, высокомерно глядя на людей, которые, словно загнанные мыши, жались друг к другу, дабы спрятаться от нагнавшего их дикого кота. От его слов они переглянулись. Мыслей было так много. И Локи

слышал каждую из них. Они боятся, они ненавидят его, но боятся именно сейчас гораздо больше. Ведь некоторое время они свободно дышали, точно зная, что Бог обмана больше не ступит на асгардскую землю, но они ошибались, они уже величали его погибшим героем, забывая прежние разногласия, прежние его поступки. Сейчас же, когда они увидели его живым прямо перед собой, их мнение разом поменялось, за свои недавно сказанные слова никто не понесет ответственности, и Локи это сильно раздражало. Ведь многие из людей говорили ему, как Одину, что Лафейсон заслужил наименование храбреца. Что же видит Локи сейчас? Что же слышит в их головах? Опять слова, которые они скроют потому, что бояться. Что ж, другого он и не ждал, но знал, что почет и подчинение придут со временем, и этот момент не заставит себя долго ждать.

– Один посодействовал тому, чтобы я оказался жив, - Локи не стал садится на трон, он медленно из стороны в сторону расхаживал перед толпой, изредка поглаживая воронов, сидящих у него на плече, тонким пальцем.
– Он ушел из жизни, чтобы даровать жизнь мне. И повелительница Хельхейма не отказала ему в этом, нагнав на него тяжелую болезнь, которая в итоге победила его.

– Это все ложь! Один бы никогда так не поступил! Он всегда хотел видеть на троне Тора, а не тебя. Ты лжешь!
– звонкий, грозный голосок Леди Сиф вновь возразил Локи, на что он только слегка улыбнулся.

– Твоя любовь к Тору затмила весь твой разум, бесстрашная дева. Тор отказался от трона, он сам изъявил желание уйти в Мидгард и по своей воле остаться там с возлюбленной смертной. Тебя так это задевает?
– он нарочно испытующе глядел в её очи, где горели тысячи огней, пожаров, но в груди сердце екнуло от его слов. Это её слабое место, и Локи не доставляло труда, чтобы утихомирить пылкую асинью, слегка надавив на эту не затянувшуюся рану.

– Подумайте все, кто придерживается такого же мнения, что и Сиф, - громко заявил маг, - зачем Одину отдавать царство тому, кто не имеет достаточного опыта, кто не имеет желания владеть целыми мирами? Много ли проку будет от такого правителя? Пусть даже этот правитель всегда был наследником престола.

Все шептались, согласно кивали головами в ответ на слова Локи. Теперь они, кажется, начинали слушать свой разум, а не свой страх.

– В прошлом я сделал много ошибок, я знаю. Но их исправление было заключено в моей гибели. И я погиб. А потом после скитания во тьме вновь открыл глаза и увидел Свартльфхейм. Я пришел, чтобы забрать из Асгарда свою семью, но вороны сообщили о том, что трон Одина был передан мне, а его бывший обладатель заключил с Хель сделку - он отдал взамен моей жизни свою. Если вы не верите мне, - Локи протянул руку, и Мунин присел, цепляясь за его пальцы острыми коготками, - Хаймдалль, прошу.

Локи знал, что страж умеет читать мысли птиц, а не только следить за звездами.

Хранитель Бифроста приблизился к магу, снял со своей головы шлем, опустил его на ступень возвышения, а затем пристально взглянул на ворона. Закрыв свои золотые очи, он преподнес ладонь к его голове, а потом сжал её в кулак с такой силой, что аж побелели костяшки. Он стоял возле ворона несколько минут, не шелохнувшись ни разу за это время, и все эти минуты в зале царила полная тишина. Глаза его вдруг открылись, он взглянул в лицо Локи, который ожидал ответа.

– Лафейсон говорит правду, - Хаймдалль повернулся к людям, которые теперь вовсе не знали, что делать. Вмиг в зале раздался гул различных голосов,

пока громкий бас хранителя не прервал их.
– Тихо!
– он медленно повернулся к царю.
– Поклянись, что во всем этом нет никакого обмана.

– А какой смысл в обмане?
– ухмыльнулся он.
– Я хочу исполнить волю своего отца. Я приму трон и возглавлю Асгард. Рядом со мной на престол взойдет моя жена Сигюн, а с этого дня мой сын, Нари, является моим наследником, вашим принцем. Смерть Одина не будет напрасной. Да здравствует, великий Асгард!

Его голова гордо возвысилась. Через несколько секунд воины и стражники сняли свои шлемы и положили их возле себя, согнули одно колено, приставив руку к груди. Звон их доспехов послышался в полной тишине. Народ обернулся, а после проделал то же самое. Они опустились перед новым царем, избранником Одина. И среди склонившихся фигур людей остались стоять лишь Сиф, Вольштагг и Хаймдалль. Однако, хранитель так же припал перед Локи, Вольштагг подчинился ещё позже, и только бойкая Сиф продолжала стоять, окидывая взглядом унизившихся асов, а потом и вовсе покинула зал. Но никто не обратил на неё внимания. Людей захлестнула радость, которую они скрывали, радость оттого, что теперь Асгард снова защищен. Они сами не знали, почему, но верили Локи, верили в его слова. Наверно, сейчас, в момент полнейшего отчаяния, когда целый мир остался без владыки и защиты, они были готовы принять любого, кто изъявил бы желание встать на трон. И, к счастью, этим кем-то стал не бестолковый строитель, который с удовольствием бы поглумился над народом, а хитростный Бог обмана. Никто не скидывал со счетов тот факт, что у него есть и своя игра, как всегда, но сейчас как никогда, они были счастливы тому, что он жив. И пусть страх таился от мысли, что в один момент колдун предаст всех, они все же старались переубедить себя, уповая на то, что побывав у самой Хель, Локи хотя бы самую малость изменился к лучшему. Так и было, но только все это было притворством.

Улыбка сверкнула на губах Локи. Как же давно он мечтал об этом моменте. И как же здорово, что он предусмотрительно заговорил ворона. Асы больше поверят птице, нежели ему. Но это теперь не представляло важности, главное, что все идет по плану.

– Как такое могло произойти?! Как люди могли поверить словам этого лжеца?! Неужели они не видят?..
– Сиф нервно мерила шагами пустой зал харчевни, где стоял целый ряд столов, на каждом из которых горели свечи.

– Ты не понимаешь, народ сейчас растерян, а ётуны грозятся устроить войну в Ванахейме, а сами же ваны сейчас слабы для противостояния, и если победа будет за великанами, неизвестно, какой мир они захотят уничтожить потом. Верховный совет сейчас бессилен. Локи - наше спасение, - Вольштагг старался говорить тише, словно за ними велась слежка. Он пытался убедить подругу в их хорошо создавшемся положении.

– Никто даже не заподозрил, что внезапное исчезновение Фандрала и появление Локи произошли практически в одно время. Тебе не кажется, что это как-то связано?
– Девушка села на стул, наблюдая, как лицо воина сделалось задумчивым. Он томно вздохнул, пригладил каштановые волосы, а затем ответил: -Фандрал погиб, и это случилось до смерти Одина, тогда, когда Локи самого не было в живых. Всеотец отдал свою жизнь за Лафейсона, и этим самым помог нам именно сейчас, когда нам нужна помощь, учитывая, что сам он беспомощен.

– Я не верю в это, - продолжала твердить Сиф свое.
– Наследник у Одина был только один. Тор. И он должен знать, что творится здесь.

Вольштагг с каким-то неподдельным испугом посмотрел на деву.
– Ты хочешь сообщить ему?

– Да. Я уверена, что он поставит Локи на место, когда узнает обо всем.

Валькирия решительно поднялась на ноги, пошла к выходу и у самой двери обернулась на Вольштагга, который мешкал, не следовал за ней. Будто он боялся чего-то, будто не считал, что решение Сиф - разумно.